Брянск стал частью грандиозной аферы по имени «Президентская программа»

Еще в двухтысячном году нефтегазовая промышленность России уже должна была отказаться от существенной части импорта дорогих машин и различного оборудования.  Для этого правительство страны выделило шестью годами ранее  200 тысяч тонн нефти. Брянский автозавод стал частью программы, которая оказалась грандиозной аферой. Что же случилось тогда?

В те годы изредка на тихой улице Брянска можно было встретить человека с несколько одутловатым лицом и беспокойным взором. Он явно не хотел быть узнаваемым, поскольку именно при нем стало разрушаться огромное оборонное предприятие. Брянский автозавод, о существовании которого знали лишь специалисты, выпускал ракетовозы, выпуск которых пару лет назад увеличился в несколько раз. 

В подчинении у Виктора Гросса было шестнадцать тысяч человек, но потом вместо завода остался обрубок, который пытался выжить за счет заказов нефтяников и газовиков. Предприятием стал руководить арбитражный управляющий, который служил и при Гроссе. Поговаривали, что тогда на завод привозили в карманах миллиарды рублей. Откуда? Это знали лишь посвященные, остальным же было все равно: ведь на благо завода – на зарплату, на развитие производства. Между тем Виктор Гросс стоял у истоков грандиозной задумки, в которую были вовлечены президентская администрация, многие нефтегазовые компании, банки, оборонные предприятия России. Лишь со временем выяснилось, что задумка стала походить на операцию незаурядных аферистов, «крыше» которых мог бы позавидовать любой олигарх.

Падение добычи нефти с конца восьмидесятых вынудило искать причины вырождения отрасли. Основная, впрочем, была на поверхности – не хватало оборудования. После развала Союза многие поставщики техники, оставшиеся за кордоном, тоже выпали из  производственной цепочки. На импорт машин из развитых стран тратили по три миллиарда долларов в год, однако требовалось в пять – шесть раз больше. Вот тогда и  вспомнили о российских оборонных заводах. В самом деле, отечественные нефтедобывающие установки А-80 стоили не более 130 тысяч долларов, тогда как фирмы «Кремко», «Дреко», «Мицубиси» и другие требовали за подобную технику от полумиллиона до миллиона трехсот тысяч долларов. Российские оборонщики задыхались без заказов, имея еще не устаревшие технологии и образцы выносливых машин, которые в отличие от прихотливых японских не чихали от высокосернистого дизельного топлива.

Виктор Гросс зачастил тогда в Москву. Он не был последним среди тех людей, кто заявил о необходимости спасать самую доходную отрасль экономики. Тяжеловесные установки для нефтяников и газовиков требовали мощных шасси, и машины Брянского автозавода идеально подходили для этого. Под эгидой Центра президентских программ, Министерства обороны, Министерства топлива и энергетики разрабатывается программа «Мобильный комплекс». В начале 1996 года ей присваивается статус президентской. Основными исполнителями программы, кроме Брянского автозавода, стали ВНИИ «Нефтемаш», ЦНИИ «Трансмаш», Кунгурский завода «Турбобур» и еще несколько предприятий. Уже скоро мужи с государственным мышлением приходят к выводу, что им нужно создать корпорацию, учредителем которой станет Центр президентских программ и главные министерства-заказчики. Соучредителями корпорации пожелали выступить нефтяные компании, нефтепровод и многие другие предприятия. Кого бы не увлекла идея полного преобразования отрасли, которую уже в 1999 году, согласно программе «Мобильный комплекс», должны были снять «с иглы» – пристрастия к импорту оборудования. Манилов и рядом не стоял с авторами программы, в которой записано, что государственный бюджет получит 33,3 миллиарда долларов, что в результате снижения себестоимости нефти минимум на 25 – 30 процентов снизится стоимость обслуживания внешнего долга России. Но самое главное – страна на десятом году выполнения гениальной программы должна была получить «не менее 250 млн. тонн нефти за счет расконсервации и ремонта скважин, а также увеличения темпов добычи из существующих скважин». Разумеется, 250 миллионов – уже к добывающимся.

А ведь не смешно нынче читать про двойное увеличение добычи нефти и освобождение страны от кабалы внешнего долга. Оказывается, серьезные люди, причастные к программе, одну ее часть одолели. Они слопали 200 тысяч тонн нефти, причем так, что никто сегодня не может найти тот кошелек, куда была опущена выручка. Поневоле задумаешься: не для того ли все и затевалась?

Прежде чем облагодетельствовать государство, участники грандиозной операции  потребовали от него денег на карманные расходы. Как опытные торгаши, они просили квоту на 700 тысяч тонн нефти, а получили в 1995 году по распоряжению тогдашнего заместителя председателя правительства О. Сосковца 200 тысяч тонн – на это, собственно, и рассчитывали. Нефть перекачали за границу, получив, по некоторым сведениям, не меньше 28 миллионов долларов. Но деньги, предназначенные  предприятиям, которые должны были разработать технику для нефтегазового комплекса, испарились. Лишь крохи попали в тот же Брянск. А что же с остальными? Оказывается, их сочли долгом государства перед предприятиями, которые участвовали в «Мобильном комплексе». В самой программе записано, что доллары  потратили на четыре установки А-80, подготовку испытаний специального транспортного средства, изготовленного Брянским автозаводом, и прочие хорошие дела. Кто бы посмел усомниться, что президентская программа лгала? Увы, это было именно так.

Действительно, образцы новой техники сдали на испытания, но ни в Кунгуре, ни в Брянске, ни в научно-исследовательских институтах и слыхом не слыхали о квотах Сосковца. Все новинки готовились на деньги Министерства обороны. В это трудно поверить, но девять липовых пунктов героических свершений, профинансированных якобы за счет продажи нефти, позволили так мастерски втереть очки, что даже белые нитки почти нигде не выступили. В глупое положение попал и один генерал, который помогал в свое время землякам-брянцам протолкнуть программу «Мобильный комплекс».

И все же часть пути нефтедолларов можно проследить. Три миллиона получил нефтяная компания, а львиная доля попала в распоряжение частной питерской фирмы. Она, и это могло удивить с самого начала, почему-то значилась в программе как ее финансовый организатор. Наряду с питерским же банком ей, по сути, вручили судьбу нефтегазовой отрасли. Как это могло произойти? Ведь к тому времени банк уже дышал на ладан из-за того, что выдал огромные кредиты одной из компаний. Как явствует из протокола заседания совета директоров банка,  спастись рассчитывали за счет «Мобильного комплекса». Судя по всему, выход нашли, но лишь для ограниченного числа лиц. Миллионы долларов, полученные за экспортированные 200 тысяч тонн нефти, перевели на счета подконтрольных фирм, дальше их след теряется. Банк скоро прекращает свое существование.

В 1997 году, когда предприимчивые люди в семейной обстановке уже поделят нефтедоллары, на совещании в министерстве экономики прозвучит приговор программе «Мобильный комплекс»: она разработана на дилетантском уровне. Тех шасси, например, которые выпускал Брянский автозавод, нефтяникам нужно было не больше полусотни в год, а не тысячи. С программы сняли статус президентской, подтвердив ее крах. Противоправную деятельность участников программы попытаются исследовать брянские следователи, но уголовное дело приостановят – слишком известны были те люди, которых требовалось вызывать в качестве свидетелей.

Что же касается лиц из банка и компании, которая отвечала за программу, они перебрались в столицу и возглавили государственное унитарное предприятие.

К счастью, сейчас у Брянского автозавода все поменялось − есть заказы, есть толковое руководство. О горьких страницах истории здесь знают немногие.

Фото: «Брянские новости»