Знаменитый хирург Лео Бокерия посоветовал отдать завтрак врагу

Знаменитый советский и российский врач-кардиохирург, профессор Лео Бокерия перевернул представление о традиционных диетах. По его словам, легендарные советы о завтраке, обеде и ужине вредны.

Телеканалу «Рен ТВ» кардиохирург заявил:

– Завтрак съешь сам – это абсолютный бред, имеется в виду полноценный завтрак. Потому что вы проснулись, организм начинает приходить в рабочее состояние, вы садитесь к столу, съедаете тарелку мяса, мучного, запиваете большим стаканом чего-то. Потом одеваетесь, едете на работу – а потом какой из вас работник?

Собственно, некоторых работников портит не сытный завтрак, но к словам доктора стоит прислушаться, тем паче, что он ссылается на опыт целых народов. Кардиохирург уверен, что более грамотно поступают западные коллеги, которые утром выпивали чашку кофе, в обед съедали бутерброд, а полноценно ели только вечером после работы, после чего шли заниматься спортом:

– Поэтому завтрак – отдай врагу, в обед – перекуси, вечером – нормально поешь, а потом – физкультура. По моим наблюдениям, в странах, где люди долго живут, – они живут так.

Конечно, надо иметь в виду, что кухня народов и обычаи сильно разнятся, как разнятся традиции питания в семьях. Тем не менее призыв Лео Бокерия отказаться от догм и критичнее посмотреть на устоявшиеся правила вызывает немалый интерес. 

Лео Бокерия − легенда, гений оптимизма. Брянская журналистка, которая на тот период стала репортером  ТВЦ, рассказала о своей встрече с удивительным человеком.

Когда судьба дарит тебе встречи с такими людьми, ты остаешься благодарен ей на всю жизнь.

 

В то время я работала корреспондентом на канале ТВЦ в программе «Прогнозы». На планерке объявили очередную тему: инфаркт миокарда − болезнь ХХI века. Последние маршрутки ушли, я сидела в полупустой редакции и стучала по клавиатуре. Завтра нужно сдать материал про известного русского хирурга Федора Углова:

 

«…Ему аплодировали мировые светила науки. А в Книге Гинесса напротив его фамилии рекорд − оперировал в 100 лет. Углов оставил после своей смерти 12 заповедей. Это была «памятка русскому долгожителю» от  сибирского врача. Алкоголь, табак, обжорство − на них значилось строгое табу. Вдова Углова вспоминает, что за свою жизнь медик не выпил ни одной рюмки спиртного. Кто-то для смелости перед операцией предлагал пропустить 100 граммов водки. Хирург выпивал стакан воды и одевал белый халат.Каждое утро при любой погоде выливал на себя два ведра ледяной воды. Много ходил пешком. Особенно любил гулять по побережью Финского залива. Сердце хирурга отчеканивало удары в такт. Федор Углов не признавал никаких излишеств. Неудержим был только в работе…»

 

Я стучала по клавиатуре почти носом, когда раздался звонок редактора:

 

− Готовься. Послезавтра у тебя встреча с Лео Бокерия в институте Бакулева. Я кину тебе на почту телефон его помощника.

 

Я не могла в это поверить. Интервью у Лео Бокерия. Гений, мудрец, врач, которому благодарны миллионы… который спас миллионы человеческих сердец! У меня у самой забарабанило сердце!!! Дожить бы до послезавтра.

 

Почти всю ночь я провела у ноутбука, вычитывая десятки статей об инфаркте миокарда, Лео Бокерия, институте Бакулева и о других делах сердечных. Какой бы ни была тема: будь то закупка комбикорма для свиноводческого комплекса, или конская косметика для людей, или …инфаркт миокарда, − я всегда перед съемками и текстом мониторила кучу информации. Журналист обязан быть в теме!

 

На следующий день я набрала телефон помощника:

 

− Здравствуйте! Вас беспокоит Наталья Федосова, корреспондент телеканал ТВЦ.

 

Я не успела договорить, как с того конца провода посыпались то ли обвинения, то ли упреки.

 

− Тема какая??

 

− Инфаркт миокарда.

 

− Да вы хоть что-нибудь знаете об этом? Хоть глазом посмотрели в большую энциклопедию? Вечно эти журналисты приезжают и двух слов связать не могут, задают несуразные вопросы. У Лео Антоновича мало времени, чтобы вам разжевывать все!

 

Я слушала в оцепенении эту яростную речь и даже слова не могла вставить да и не хотела.

 

− Составьте мне список вопросов. Завтра в 8 утра у него операция. Будьте в 9 часов в институте.

 

И бросил трубку. Фуххх.. Ну, да ладно. И не с такими общались, успокаивала я себя.

 

Кажется, за эти две ночи я выучила весь курс медицинского института. Уж про инфаркт миокарда знала все!

 

В холле институте с утра было очень много народа. И почти все − молодые родители с младенцами. Верят в чудо. Как же так, за что? почему?с первого дня жизни страшные диагнозы…

 

Нас пригласили в приемную, вся съемочная группа облачилась в робу. На часах 9 утра. Уже как час Бокерия был у операционного стола. Минут 10 мы петляли по длинному лабиринту института. Повсюду стерильная чистота и какая-то пугающая тишина… У  кабинета нас встретил тот самый помощник. Я познакомилась с ним в живую. Сегодня это был совсем другой человек. Он раскрыл мой блокнот и начал рисовать. Сердце…

 

Рассказывал про лазерную реваскуляризацию миокарда, коронарное шунтирование… А я кивала и встревала в разговор)). Имела полное право! За две ночи изучить столько литературы про миокард!))) Мы подружились. Из операционной вышла сестра:

 

− Мы не знаем, сколько продлится еще операция. У младенца серьезное сердечное заболевание. Это непредсказуемо. Ждите, мы дадим знать.

 

Помощник живо среагировал:

 

− Хочешь посмотреть, как идет операция? Крови не боишься?

 

− Да, хочу.

 

Мы зашли в операционную, за нами захлопнули дверь. Я осмотрелась. Почти полумрак. Лампы излучали холодный мраморный свет. Над столом склонилось человек 6-8. Я не сразу узнала Бокерию. На глазах у него были хирургические лупы. Сердце младенца! как можно рассмотреть его? как можно помочь ему? Тишина. Лишь монотонно отовсюду  издавали звуки медицинские приборы. И все-таки дрожь по телу пробежала. Ко мне подошел помощник и прошептал:

 

− Пойдем, посмотришь на руки врача. И на сердце малыша.

 

Минуту я стояла как вкопанная. Но пошла.

 

Не передать это словами. Не рассказать.

 

Никаких резких движений. Спокойно, бесшумно. Ребенок на искусственном дыхании. Его нет. Отключен от этого мира. И только ОН способен вновь его «воскресить». Невероятные ощущения. В его руках жизнь маленького человека. Сердце с ноготок. А он видит его насквозь. И сводит невидимые нити. Я стояла будто завороженная…

 

Мы сняли еще несколько кадров и вышли…

 

В голове не укладывалось. А ведь в день он делает по 5-7 операций! «Включает» человеческие сердца.

 

Мы  с нетерпением ждали, когда он появится. Минут через 40 он вышел.

 

Никогда я не видела таких глубоких, мудрых и лучистых глаз. Он улыбался. Мягко, сердцем. И будто с его приходом стало светлее. Ты ощущаешь благоговейный трепет перед этим человеком. Хочется слушать и слушать его, любоваться. И не перебивать.

 

Он отвечал на наши вопросы очень доходчиво и размеренно, шутил.

 

− Как вам удается держать себя в форме в таком возрасте и проводить в день по 5 операций?, − поинтересовалась коллега.

 

− Не пью, не курю, не употребляю в больших количествах кофе. Легкий завтрак с утра. Жена обычно творог делает. Очень много в день хожу пешком − час-полтора.

 

Уже после нашего интервью, я наткнулась в интернете на статью, где Бокерия раскрыл тайну:

 

− «…годы моего раннего детства пришлись на Великую Отечественную войну. Открою такую маленькую тайну: мама не хотела меня рожать. До моего рождения у нее уже были две дочки. Моя старшая сестра рассказывает, что мама, узнав о беременности, всячески пыталась от нее избавиться. Пила какие-то горькие луковые настойки, прыгала с лестницы. Сестра всегда смеялась: «Вот почему ты умный». В действительности время было трудное, и я до пяти лет прикладывался к маминой груди. Продолжалось это до тех пор, пока родная сестра мамы не сказала: «Слушай, отучай ты его от этого занятия. Стыдно уже, мужик-то растет». И намазала ей грудь горчицей. Тетя потом рассказывала, что я прибежал с футбола, привычно потянулся к маминой кофте, попробовал и… стал плеваться. Больше маму я не тревожил.»

 

Вот так вот. Гений мог и не родиться на свет. Но Бог распорядился иначе.

 

Мы отписали интервью и он снова скрылся в полумраке операционной. Через несколько дней Лео Бокерия выступал у нас в программе, приехал на запись на Мосфильм. Собралось много его пациентов. Я не смогла попасть на передачу. Но как рассказали редакторы, после съемок произошел ужасный случай.

 

Стояли толпой разговаривали, что-то там шутили… Подходит мужчина лет 35, работник ТВЦ, бледный. И дрожащим голосом  говорит Бокерии: «Вы всех своих пациентов помните?» Тот: «В лицо − да..»   Мужчина: «А по фамилии… такой-то?»  Бокерия: «Нет.. а что?»  «Фамилия такая то..  мой ребенок..  вы ему операцию делали, помните? Он умер.  Я хотел посмотреть  вам  в глаза..  ему 4 дня было.»  

 

… Его лицо и его глаза я теперь долго не забуду.

 

От этой  истории мурашки до сих пор… Зачем вот так??? Ведь он сделал все, что смог… Это самое страшное, что можно услышать… вот так − глаза в глаза… «Ему 4 дня было…»