Брянская эмигрантка: В Германии ничего не забыли, у них эта форма фашистская

После каждого крупного события, вызывающего международный резонанс, брянские эмигранты обязательно отзываются. На этот раз их потряс обстрел родной области американскими ракетами. Потом был ответный удар «Орешником». Волна взрыва будто дошла и до европейских городов.

Лидия Селиверстова уехала из России в Германию много лет назад, но каждую новость о Брянской земле отслеживает. Как рассказала «Брянская учительская газета», ее настроения менялись. Поначалу были даже попытки как бы перечеркнуть прошлую жизнь, в которой случилось немало и неприятностей. Однако теперь много меняется. В том числе и потому, что Лидия без розовой пелены смотрит на ту западную действительность, которую ранее все называли благополучной, тем самым боррелевским «цветущим садом».

− Я живу на одной площадке с украинкой, верху − еще две женщины, такие, как я, в том числе русская еврейка, − рассказала Лидия. − Мы друг друга понимаем, дружим. Так вот, подселили к нам украинку, оплачивают им квартиру, дали медицинскую карту. Платят по 580 евро на человека. У нас не все пенсионеры такую сумму получают. Попыталась эта украинка с нами заигрывать − пончики напекла и принесла нам. Грубо я ответить не могла, но всем видом показала, что такие заигрывания мне не нужны. Мы же видим их настоящее отношение к нам, к России, и не только этой дамы. Теперь только здороваемся − и все. Как-то она попыталась поговорить с нами, но беседовать нет никакого желания. Нас спасает немецкий язык, мы ей на немецком отвечали, это отбило у нее охоту делать попытки подружиться. Какая дружба, когда они стреляют по моей Родине, когда она целиком на стороне бандеровцев?

По словам Лидии, многие бывшие жители Украины уже начали работать «по-черному». Раньше проверяли и наказывали работодателей, теперь таких строгих проверок уже нет. Временное потворство переселенцам привело к тому, что на многие порядки махнули рукой и сами немцы.

− Им уже не до украинцев, потому что доходы падают. У многих немцев были подушки безопасности, что позволяло им неплохо жить, а теперь эти подушки сдуваются. Цены растут, заводы закрывают, − рассказывает Лилия. − Послушайте, никогда такого не было, чтобы по автобусам не ходили контролеры, а теперь их будто всех извели. Потому что не за что содержать. Когда все эти горячие события начались, только мы выходили на улицы вместе с немцами, которые выступали против разжигания ненависти. Сейчас протестуют уже целыми армиями, потому что везде и всюду идут сокращения. Если закрыли несколько заводов «Фольксваген», то кому это понравится? Дочь моей подруги работает в этом концерне, она в ужасе от того, что происходит. За все годы на автозаводах не было таких сокращений. Осталась во всей Германии только небольшая часть громадного производства, да и там все будет скукоживаться. Была мощная химическая промышленность, выпускали все на свете, начиная от чистящих средств и заканчивая удобрениями. Но все держалось на дешевом российском сырье и нефти-газе, а теперь их нет. Власти пытаются доказать, что такой связи не имелось, но все же понимают, в чем причина. Зачем лукавить?

При всем том Лидия видит истинное отношение части западных немцев к русским. По ее словам, Россию любили в тот период, когда разрушили Берлинскую стену. Был совсем короткий промежуток времени, когда у немцев возникло что-то вроде благодарности за согласие на объединение ФРГ и ГДР. Лидия с мужем как раз в то время перебралась в Германию, где даже смогла устроилась по свой медицинской специальности, несколько лет спокойно отработала. А однажды она должна была посетить старую немку, чтобы сделать ей процедуры. Лидию потрясло то, что она увидела в квартире бюргерши:

− У нее вся стенка была залеплена портретами людей в фашистской форме. Это было в девяностые годы еще. Я спросила, кто эти люди, и она ответила, что вот это братья отца, это − его дядя, этот − еще кто-то… Она молилась на них. Фашизм? Какой фашизм? Она знала, что ее родственники погибли в Советском Союзе. Никогда эти немцы нас не любили и не будут любить. Даже по-человечески относиться к нам − без высокомерия. Они ничего не забыли, у них эти портреты, эта форма фашистская. Как и у нас, у них почти в каждой семье кто-то погиб на войне, и им безразлично, за что погиб, главное − в России. Значит, мы были для многих из них врагами и остаемся. Не для всех, но для многих. Я уверена, что в немецких семьях об этом говорят и воспитывают молодежь в нужном им духе. Да не только в семьях. Мы не можем смотреть немецкие телеканалы, потому что там сплошное вранье, причем злобное. У них нет даже малейшей попытки разобраться, что происходит в России и на Украине. Почти все их газеты и телеканалы принадлежат американцам или контролируются ими. Но я думаю: разве что-то изменилось бы, если бы этими каналами владел Шольц или эта туповатая дама Анналена? Или даже простые бюргеры? Сомневаюсь.

По словам Лидии, такое предвзятое, даже оскорбительное отношение к России у многих эмигрантов вызывает не только боль, но и желание сопротивляться − хотя бы словесно. Много говорят о том, что еще должна предпринять Россия для победы. В том, что победа приближается, уверены.

− Не могу даже сходу определить, на чем такая уверенность основывается, но мы ее ощущаем, − говорит Лидия. − Возможно, это наш 1945 год. Мы выросли в семьях победителей, мы другого и представить не можем. И чем больше немецкие телеканалы врут, тем больше у нас презрения к ним. Это же ужас: черное называть белым, а белое − черным. И не краснеют, у них самогипноз какой-то. Горько только осознавать, что после войны мы что-то упустили. Я и себя виню. Нам говорили − мы не слушали, потому что сами с усами, нас звали − мы не шли, потому что лень или домашние дела. Если бы мы что-то предпринимали, если бы участвовали в жизни страны как надо, то все могло пойти иначе, не было бы таких потрясений. Мне рассказали знакомые из Брянска, что одна бабулька, которой 82 года, каждую неделю ездит за свой счет в райцентр, чтобы передать шерстяные носки, которые вяжет для бойцов. Я поверить не могла, расплакалась. Вот как надо защищать Родину. Девочки сети плетут, еду готовят и передают солдатикам, собирают деньги на какую-то технику… Низкий поклон им, я горжусь своими земляками, мы все гордимся. Пока никого не коснулась беда, живем и не замечаем, а эти девочки и бабушки прозорливее многих. Отговорки, что все должно государство, − от лукавого. Мы все должны что-то делать, все общество. Ну вот эта бандеровская дама, которая тут у нас флажки свои пыталась развешивать. (Кстати, их «жовто−блакитных» теперь стало меньше, они и немцам надоели). Что мы могли, то и сделали − показали, что она тут чужая со своими штучками. Пусть хотя бы так, но это наш маленький гражданские протест. Я даже в парикмахерскую, где такие же бандеровцы работают, перестала ходить. С какой стати будут их поддерживать материально!

За границей, по словам Лидии, тем отчетливее заметно, как работают в России разрушители и враждебно настроенные к стране «вещатели». Собственно, потому, говорит она, западные режимы и стараются оборвать их связи с Родиной: нет общения − нет и понимания, попыток объяснить, как все выглядит из-за «кордона».

Лидия не намерена гадать, что будет дальше, однако надеется, что после победы России политика европейских стран все же станет менее лживой, а брянские знакомые будут рассказывать ей лишь о мирных делах и обычных семейных хлопотах.