Легендарный брянский комбат Странник рассказал о зверствах нацистов

Комбат 4-го батальона 352-го полка с позывным Странник стал уже легендой среди бойцов. Они неспроста называют его Батей. Именно уроженец Брянской области руководил уничтожением первого официально танка Leopard. Со своими бойцами он зачищал от бандеровцев приграничье Курской области, в том числе Русское Поречное, и это были одними их самых мрачных дней, потому что тогда все увидели, что такое современный фашизм. Странник и его боец с позывным Дос, рассказали «Брянской учительской газете» о своих военных буднях и поделились размышлениями о долге, чести и о том, как человек может превратиться в зверя. Они приехали в Локоть, чтобы отблагодарить добровольцев своим самодеятельным концертом. Группу назвали, разумеется, «Странник». Выступление мужчин, которые только что прибыли из зоны боевых действий, проняло зрителей до слез.

К своим 43 годам Странник успел повоевать в Чечне и Грузии, ходил на атомных крейсерах, был морпехом. Понятно, что с таким военным опытом он был обречен не просто на уважение своих бойцов. Они преклоняются перед Батей, а он говорит, что, отправляя своих ребят на задание, всегда приказывает им вернуться живыми.

Дос жил до бандеровского переворота 2014 года в Донбассе. Потом перебрался в Белгород. Стал добровольцем. Не стать не мог. Боец рассказал «Брянской учительской газете» о том, что повлияло на его решение и как менялись в зоне спецоперации мысли человека, который не предполагал, что станет солдатом. Его рассказ не стоит прерывать часто.

− Почему стал добровольцем? В один из дней сидел в городе на летней веранде, увидел, что летят беспилотники. Понятно было сразу, что не наши − летят с другой стороны. Решил, что так вот просто отсиживаться нельзя, кто-то должен идти, кто-то должен защищать и кто-то должен, по большому счету, воевать. Было сразу понятно, что это война − война между нами и между ними… Я очень рад, что попал в батальон Странника, потому что на войне очень важно, какой у тебя командир. Очень повезет, если попадешь к настоящему командиру. Вот у нас командир настоящий, он не просто военный, который  дорожит солдатами, а еще замечательный человек, который общается с нами как солдат − на равных. И в тоже время он понимает, что ответственен за каждого, поэтому он всегда обстоятельно думает над поставленными задачами, он отлично понимает, кому задачу дать на выполнение. И мы, в свою очередь, бережем его как командира, потому что нам нужно, чтобы именно такой человек был рядом и возглавлял наш батальон.

Да, мы приехали сюда еще и с концертом. Наша группа называется «Странник». Мы думали, как назвать нашу самодеятельную группу, и решили, что лучшего названия не придумать − в честь нашего командира. Мы не профессионалы, раньше даже не занимались музыкой, но жизнь заставила как-то отвлекаться от той страшной  обыденности, которая преследует нас каждый день. Наверно, все как в Великую Отечественную, только тогда была гармошка, а сейчас гитара. Мы выбрали этот путь, чтобы немножко расслаблять себя музыкой, и командир одобрил наше решение. Пытаемся, значит, петь в первую часть для себя, для ребят, которые воюют, чтобы немножко отвлекаться и немножко отдыхать. Ну, и когда случается вот так, как в этот раз, пробуем спеть перед публикой. Это всегда волнительно, надо понимать наше душевное состояние. Когда выходишь на сцену, то уже понимаешь что люди хотят слышать профессиональное пение, а мы ведь самодеятельные. Но, думаю у нас что-то получится. Люди в Локте красивые, хорошие люди, приветливые, нас замечательно встретили. На концерте тоже прекрасная атмосфера. Для нас это отдых.

Как бойцы справляются со страхом на фронте? Дос уверен, что каждый мужчина − это воин:

− Просто один решится сразу стать воином, второй − не сразу. Но если ты правильно воспитан, если у тебя где-то даже там, не на поверхности, есть чувство собственного достоинства, чувство патриотизма, если ты понимаешь, что такое твоя страна, что такое Россия, то каждый, в принципе, мужчина должен встать на ее защиту. Потому что за его спиной − семья: то ли мать, то ли жена и дети, то ли просто твои близкие, которым не на кого опереться, кроме как на тебя. Да, я тоже решил, что должен защищать Родину, но таких, как я, много, достаточно много. Хотя, конечно, есть всякие люди, все мы разные. Когда идет пополнение, человек виден сразу. Один готовится воевать, другой прямо сразу готовится обороняться, третий боится. Но осуждать тут каждого нельзя, потому что обстановка неординарная, а вот обучаем всех. Тяжелая служба, ничего не скажешь, война есть война.

Пленных российские бойцы видят насквозь, провести уже невозможно. По словам Доса, говорить они могут все что угодно, но те, кто пошел воевать осмысленно, несут на себе особый отпечаток, и не только психологический.

− Профессионалы видны сразу, − поясняет Дос. − Смотрим сразу на руки, где обязательно будут мозоли или натертости. Если даже он говорит, что работал на заводе, то по руке можно определить даже то, как долго он воюет. За два − три года в определенных местах появляются натертости, которые все выдают. На плечах тоже будут следы от прикладов. Верить на слово там не приходится, все нужно проверять. Мы обязаны осознавать, что воюем с врагом, иначе нельзя. Если ты видишь на той стороне не врага, а просто какого-то другого человека, славянина, если проявляешь чувства  сострадание, воевать с таким отношением сложно, можно сказать, невозможно, потому что ты станешь жертвой. Мы постоянно встречаем очень много наемников, брали их в плен. В Русском Поречном были даже африканцы. Очень много поляков, румын. У них, как правило, есть соответствующие документы, брелоки, все это определяется. Причем хохлы стараются наемников вытаскивать любыми способами либо, если это им не удается, они просто уничтожают их. Однажды был такой случай. Мы поняли, что на той стороне остались пять человек убитыми. Я даже сам проверял. Когда ты бьешь в эту цель, когда видишь, что пять человек поражены, то сомнений быть не может. Но когда мы потом зашли на это место, то оказалось, что там вместо пятерых только трое убитых.  Сразу поняли, что наемников вывезли, вынесли. Сколько раз обнаруживали документы или какие-то познавательный знаки именно наемников! А своих убитых и раненых бандеровцы бросают. Несколько раз через прицел я видел, как они добивают своих. Если мы стараемся любыми способами вынести, вывести, помочь своим ребятам, то там все просто − никакого сочувствия. Говорят, между нами много общего. Ну, наверно, что-то и есть, но до такого вот озлобления, такого тупизма наши бойцы никогда не доходят. Да, корни, у них, наверно, славянские, но души − уже немчуры. Я жил на Украине и знаю, что это не сразу все приобреталось, их давно зомбировали, давно готовили, просвещали в антирусском духе. Говорили: «Вы самые-самые». Эта идеология пропитала их. Море Черное они выкопали? Это, может быть, даже не они сами придумали, а извне навязано, но они, как бараны, всему этому верили, им было приятно слышать комплименты.

В августе 2024 года Странник собирался в отпуск, но отпуск «не задался», с улыбкой говорит командир. Пришлось освобождать от укрофашистов Русское Поречное. Вот тогда окончательно потерял веру в то, что на той стороне «братья». Странник пояснил:

− Я не могу назвать этого человека братом, потому что видел своими глазами в Русском Поречном, как последних двоих живых людей, бабушку и дедушку, расстреляли в затылок. Укрофашисты уже бежали из Поречнного, мы в ту минуту наблюдали за ними с помощью дрона, все было видно. Шел дедушка с костылем, видимо, этому человеку было около 80 лет. У него что-то было в руках тяжелое. Он по дороге шел, а они уже, получается, выезжали последние. И в затылок этому дедушке выстрелили. Когда мы зашли в село, там не было ни одного живого человека. А рядом другое село, где живут украинцы. И если в Русском Поречном все здания они уничтожили, то в украинском селе даже все дома целы, только где-то магазин задели. В Русском Поречном враг расстреливал людей в подвалах. Там мы находили связанных мирных жителей, которых укрофашисты убили. Кого-то пытали, кого-то насиловали. То есть полностью они «зачищали» село от русских, это была их цель. Издевались над ними изощренно, не просто расстреливали. Казалось бы, сидят мирные жители в подвалах, не трогай их, но… Так вот, когда своими глазами видишь, как пожилого человека стреляют в затылок, то какими-то братьями сложно их назвать, даже людьми сложно. Нет, это уже не братья, это враги.

Воевать ни в какие времена не было просто, тем более русским, говорит Странник. Но он убежден, что даже самые трудные времена не оправдывают пренебрежительного отношения к солдату:

− Я всегда очень переживаю за своих ребят. Вот когда теряют детей − это тоже больно, страшно это невосполнимо, даже на эту тему говорить нельзя. А у меня отношение к моим ребятам как к детям. Я знаю, какие у каждого слабые и сильные стороны, знаю, кто и чем увлечен, что у них происходит дома, они и есть мои дети. И я знаю, что я, командир, обязан быть с ними рядом на равных, чтобы они ощущали, что я такой же. Когда посылаешь на задание и с задания кто-то не вернулся, я не должен показывать вида, но не описать, что тогда переживаю в душе. Это такая боль!.. Я понимаю, что это война, что без потерь не обходится, но мне очень тяжело терять ребят, очень тяжело. И когда отравляю на задание, всем даю приказ − вернуться живыми.

Страннику было горько, когда в Курске их невольно обидели случайные прохожие. Тогда освобождение Русского Поречного было горячей темой. Казалось бы, во время общения горожане должны были засыпать их вопросами о том, что происходило, о зверствах укрофашистов, а вместо того − полное безразличие. Даже не к героям, вернувшимся из огненного кошмара, а к жертвам нацистов. Странник не может и поныне объяснить этого равнодушия. Разумеется, жители Локтя встречали их как героев, разговоры не прекращались. Добродушная улыбка русского богатыря придавали уверенности всем: враг будет разбит, победа будет за нами!