Краешек счастья в казенном доме под Брянском

Сломанные судьбы и вылеченные души, печаль и радость обретений, общение и одиночество, тепло сердец, очарование загородной природы, лесов – все это можно найти в Дарковичском доме-интернате для престарелых и инвалидов. Здесь живут и работают люди, которые нужны друг другу. Среди них есть и нынешние мересьевы, и тургеневские герои. О них рассказала «Брянская учительская газета».

Большинство из тех, кто едет из Брянска в Дятьково, даже не знает, что в полукилометре от трассы расположены корпуса учреждения, которые стали домом милосердия для трех сотен его обитателей. На чиновничьем языке это звучит иначе – получатели социальных услуг. Сотня инвалидов, еще почти две сотни стариков, повзрослевших сирот, несколько граждан, у которых за плечами десятки лет тюрьмы, просто обездоленные люди, для которых дом-интернат и стал долей.

Татьяна Миронова заходит в помещение так решительно, что сразу и не догадаешься о причине некоторой неестественности движений. Она на двух протезах, которые ей приобрели здесь, в интернате. Поясняет:

– Ноги отморозила.

Это было уже давно. Более восьми лет назад она оставила свою деревню в Брянском районе неподалеку от Глинищева и перебралась в Дарковичи. В Брянске живет дочь, иногда она приезжает к матери. Какими бывают эти встречи?

– Очень разными, – не без грусти рассуждает директор дома-интерната Андрей Назаров. – У большинства из тех, кто у нас находится, есть родственники, дети. Некоторые сохранили вполне нормальные отношения. Бывает так, что мать или отец сами просят определить их в наше учреждение – не хотят быть обузой для детей. У них работа, а им нужен уход, многие ведь сами не могут себя обслуживать и даже передвигаться. Но есть, конечно, и обиды – вплоть до того, что родители не хотят видеть своих детей.

У Андрея Назарова техническое образование, изучал и экономику. Это далеко от психологии, знание которой часто требуется в особом учреждении, скрытом от глаз людских. Но и психологию пришлось изучать по ходу освоения искусства управления. Назаров шесть лет руководит домом-интернатом, и когда сюда попадаешь, то трудно не заметить хозяйский подход во всем. К приезду корреспондента не готовились, тем сильнее впечатляла ухоженность территории и порядок внутри – в холлах, комнатах, кабинетах, столовой, библиотеке. Всюду запах чистоты, а в некоторых комнатах, где живут женщины, еще и запах цветов. Это желание вполне естественное – в казенном учреждении вить домашнее гнездо. А у Татьяны Мироновой это желание проявилось еще и в том, что она захотела нелегкой женской работы. Сказала, что будет помогать на кухне:

– Начальство меня поддержало. Я и ходить так училась на протезах. Мне сказали: «Ты должна ходить». И я уже скоро пошла. Тут, на кухне, тоже предупредили, что будет тяжело. Походи, мол, недельку, посмотришь. Да, нелегко, зато не скучать же без дела в комнате.

Лицо Татьяны, повторяющей подвиг Мересьева, озаряет улыбка. За ней прячется грустинка, но дело зовет, дело отвлекает. Многие в доме-интернате обретают просветленность, обнаруживая в себе запасы доброты и отзывчивости. Не все, конечно. Иной раздражительный пенсионер может костылем ударить по стене или повредить дверь. Оттолкнет санитарку и нагрубит ей злым словом.

– Потому при приеме на работу я сразу предупреждаю, что будет непросто, – поясняет Андрей Назаров. – К нам поступают на службу и молодые люди, они должны иметь представление о том, что их ждет. Кто-то не выдерживает, но даже среди молодых сотрудников немало таких, кто сумел приспособиться, найти общий язык со своими подопечными.

С иными и искать не надо – открытые души. Евгений Сафронов окончательно потерял зрение, но на его лице почти всегда улыбка, а голос – поток добрых слов или песня. Он местный Басков или шансонье, если угодно. Музыкальный талант – тот дар, который Евгений развивает еще с детского дома. Туда попал по воле родителей, которые ранее жили в Мурманске. С детской улыбкой роняет:

– Они отказались от меня, когда я еще был маленький…

Сейчас ему 37 лет, после Дубровского интерната он сразу переехал в Дарковичи. И всегда поет. Сосед больше телевизор смотрит, а Евгений, когда остается один, репетирует. Прослушивает записи знаменитостей, запоминает стихи и потом превращает их в песню. На просьбу что-то спеть прямо в кабинете директора долго сосредотачивается, как будто надо выйти на сцену Большого театра, а потом начинает:

Кружится земля, и ночь сменяет день, 

Только для меня часы стоят, 

Потому что я счастливей всех людей –

Мне Бог с небес послал тебя.

Все цветы, что только есть на свете, я сорву…

Он поет очень тихо, настолько тихо, что мелодия даже ускользает. Нет, на сцене Евгений поет так, как положено местному любимцу публики, но сейчас он настолько деликатен, что не позволяет усилить голос в служебном кабинете. От такой деликатности, от этой непорочности улыбки могут дрогнуть любые сердца. Андрей Назаров с участием и некоторой грустью смотрит на своего артиста. Сколько таких у директора и его полутора сотен сотрудников! 

Число подчиненных лишь частично свидетельствует о нагрузке на них: получается один сотрудник обслуживает двоих обитателей дома-интерната, но эти числа не раскрывают сути ухода. В случае с людьми, которые не встают или передвигаются в инвалидной коляске, требуются огромные силы и выдержка. У Татьяны Мироновой в комнате тоже стоит коляска, хотя сейчас она не пользуется ею. Но не все могут проявить такую волю и вновь стать в строй.

Татьяна Геращенко и Игорь Михалев решили идти по жизни вместе. Они не молоды, у каждого множество болячек, но поняли, что могут помочь друг другу, вдохновить друг друга. В доме-интернате они стали семьей. Побывали в загсе и получили отдельную комнату. В ней Игорь, переживший инсульт, разбирается с недавно купленной радиоаппаратурой, Татьяна поддерживает порядок в семейном гнезде и даже успевает работать в прачечной. За это ей платят, и они могут иногда выехать в город. Впрочем, учреждение вывозит всех желающих на концерты или спортивные матчи за свой счет. На этой недели местные болельщики смогли побывать в ледовом дворце и посмотреть матч хоккеистов. Игорь тоже любит такие выезды. Несмотря на то что еще не оправился от инсульта, он удивляет свою супругу сообразительностью.  Татьяна рассказывает:

– У меня раньше ноги отказали. Почему – не знаю, это врачей надо спросить. Игорь меня и заметил в этой коляске. Познакомились, потом поженились. У меня хлопот хватает: сначала прачечная, потом дома порядок навести, мужа спать уложить. У меня память плохая, а Игорь у меня как записная книжка.

За последние три – четыре года в доме-интернате создали полдюжины семейных союзов. Как–то обратили внимание на то, что мужчина лет семидесяти и его сверстница стали вести себя будто Ромео и Джульетта. Стали на них пальцем указывать. Месяца через три ухажер пришел к директору уже в роли молодожена:

– Давайте нам комнату.

Однако этот семейный союз развалился. Женщина заявила:

– Он мне фингал поставил.

Развелись так же быстро, как и поженились, но сейчас все равно ходят парой.

– Разумеется, каждый из наших получателей социальных услуг имеет право устраивать свою личную жизнь, они все дееспособные, – говорит директор дома-интерната Андрей Назаров.

Один из двух корпусов учреждения отдан инвалидам. Примета времени: маломобильных людей, как принято здесь называть, с каждым годом в учреждении все больше. Это отражение того, что происходило в нашем обществе последние десятилетия. В семьях рождалось все меньше детей, на первый план выходила работа. Сейчас за многими стариками просто некому ухаживать. Эта тенденция не будет переломлена, если все так и пойдет. Многодетные семьи, крепкие нравственные устои – вот в чем нуждается общество и государство более всего. Иначе число домов-интернатов будет расти. Или будут заполняться свободные места существующих. В Дарковичах могут и готовы принять еще сотню человек. Здесь научились работать даже с самыми капризными, а таких хватает. Доброе слово иному человеку заменяет таблетку, говорит Андрей Назаров:

– Да, так часто бывает. Поговорит медсестра с дедушкой – и ему легче становится. Ведь более всего люди нуждаются во внимании, в общении. Это ценность, которую многие осознают только здесь. Поработав здесь, становишься поневоле и доктором, и психологом. Часто возникает необходимость найти лад с родственниками пенсионеров, которые у нас живут. У каждого ведь свой характер и интересы. У большинства детей-инвалидов родителей нет. Кто-то не захотел получить образование, кто-то не сумел. Некоторые ребята и в 25 лет остаются детьми. Но всех нужно понять и обогреть.

Одну из девушек пришлось устраивать в школу. Медики сомневались в ее способностях, но она смогла преодолеть свой недуг. Потом вышла замуж и покинула дом-интернат, уже родила ребенка. Разумеется, это счастливые исключения.

Легче тем, кого в доме-интернате объединяет хоровое пение или спорт. Колясочники увлеклись настольным теннисом. Некоторые играют в шахматы. Легендой в Дарковичах стал слепой шахматист, которому здесь не было равных. Он выступал и в областных турнирах.

– Есть и такие, кто желает нам помогать в хозяйственных делах, – рассказывает Андрей Назаров. – Убирают территорию летом или снег зимой, выполняют другие работы. Хлопот ведь у нас очень много. Помещения требуют ремонта, а денег не всегда хватает. Многое делаем своими силами, постоянно нужны маляры.

Часть расходов оплачивается из пенсий обитателей дома-интерната. Согласно закону, им остается четверть пенсий. Но основные затраты несет областной бюджет. Финансирование растет, однако сделать нужно еще очень многое.

Перед Новым годом в доме-интернате посветлело от множества белых халатов – на практику пришли учащиеся медицинского колледжа. Они работают санитарками и медсестрами, но сейчас – и Снегурочками. Украшают холлы и комнаты, попутно общаясь с пожилыми людьми, для которых быстро становятся внуками. Дом-интернат стал нарядным – всюду гирлянды, снежинки, отблески новогодних украшений. Они напоминают отблески прошлого счастья – настоящего, семейного. Потому им, этим отблескам, пожилые люди радуются, как дети. Тихонько наблюдают за предновогодними хлопотами и робко улыбаются в ожидании чего-то светлого.

Фото: Татьяна Геращенко и Игорь Михалев