Убийца Ани Шкапцовой просил у суда защиты от журналистов

Сегодня стартовал суд над Александром Кулагиным и Светланой Шкапцовой, обвиняемыми в убийстве своей  девятимесячной дочери Ани.

Было ясно, что процесс по громкому делу вызовет повышенный интерес со стороны прессы. Действительно, начало слушаний назначили на 14.00, но уже в начале второго в здании облсуда собралось десятка два журналистов, в том числе из федеральных изданий. Позже судья сообщил, что право на ведение съёмки запросили аж 18 СМИ.

За пять минут до начала суда приставы объявили – в зал приведут обвиняемых и на некоторое время отдадут «на съедение» операторам и фотографам, после чего пресса прекратит съёмку до разрешения судьи – вести процесс доверили Дмитрию Котлярову.

Первого заводят Кулагина. Он в наручниках и старательно прячет лицо под капюшоном.

− Александр, вы раскаиваетесь в убийстве дочери? За что вы убили ребёнка? – вопросы, разумеется, остаются без ответа, хотя он, впрочем, ясен и безо всяких слов, и дальнейший ход процесса это только доказал.

Кулагин занял место в «аквариуме». Через несколько минут в окружении конвоиров появляется Светлана Шкапцова. От подельника  мать убитой девочки отделяет перегородка и женщина-конвоир. Именно она своим телом закрывает обвиняемую и от прессы, и от Кулагина. Тому, впрочем, явно не до бывшей сожительницы. Уставившись в пол, он замер под вспышками фотокамер. Шкапцова тоже опустила свои глаза, а от журналистских не укрылось то, что у обвиняемой аккуратно уложенная причёска и покрашены волосы.

Интересно, что сейчас в головах у этой парочки, почти месяц цинично водившей за нос сотни людей, переживавших за судьбу несчастного ребёнка?

Слушания начались с вопроса, как быть с прессой. Пускать ли её на заседания суда? Оказалось, что Кулагин категорически против присутствия журналистов. Даже накануне настрочил ходатайство с просьбой огородить его тонкую душевную организацию от назойливых СМИ. А то ведь на процессе, видите ли, будут озвучивать детали его личной жизни, даже в стенах СИЗО оберегаемой им от посторонних ушей.  Требование поддержали защитники. Шкапцова, кстати, за прошедшее время, успела поменять не одного адвоката.

На закрытости суда настаивал и отец Светланы Владимир Шкапцов – ему выпало представлять здесь потерпевшую сторону. Его роль вообще была не очень ясна: формально являясь потерпевшим, он изо всех сил поддерживал обвиняемую в убийстве дочь.

Между тем судья не нашёл оснований для того, чтобы выставить прессу за дверь, и в дальнейшем суд над детоубийцами будет ограниченно открытым. Он, по словам Котлярова, продлится примерно полтора месяца или чуть больше. А вот  на заслушивание доказательной базы журналистов не пустят.

Кстати, им и на сей раз приставы пытались мешать вести съёмку, несмотря на разрешение судьи. Но затем служители судебного порядка угомонились.

Далее пошло представление главных действующих лиц – гособвинителя и защитников. Тут Кулагин вдруг заявил, что в своём адвокате  не уверен  и желает себе другого. Через несколько минут он вновь запросил слова, подняв два пальца вверх:

− Считаю, что в предъявленном мне обвинении много вымышленного и надуманного,  мало чего доказанного, и поэтому, чтобы во всём разобраться, продолжаю настаивать на закрытости  процесса.

 

− А что, во всём нельзя разобраться на открытом заседании? – парировал Котляров.

Кулагин вновь замолчал. Приготовился слушать уже знакомое ему обвинительное заключение с жуткими подробностями дела − малютка стала не случайной жертвой пьяного дебоша, а погибла в результате умышленного хладнокровного убийства, родители бросили её беспомощную и избитую, дожидаясь смерти крохи, а на сожжении тельца девочки настояла сама Шкапцова.

Эти двое, как и прежде, открестились от убийства дочери, признав вину лишь в ложном доносе о похищении малышки.

− Признаюсь и раскаиваюсь, – промолвила Светлана чуть слышно, после чего даже пустила слезу, которая вряд ли тронула хоть кого-то в зале.

На повестке нынешнего заседания нерешённым остался один вопрос −  избрание меры пресечения для детоубийц,  ведь срок ареста для них истекает 11 марта. Гособвинитель настаивала на том, чтобы продлить им содержание под стражей ещё на пять месяцев. А вот Владимир Шкапцов попросил не лишать его дочь свободы:

− Прошу изменить меру пресечения для Светланы на подписку о невыезде и разрешить ей во время суда жить по месту прописки в Почепе. Основания для такого решения? Я считаю, что моя дочь не опасна для общества.

После таких слов народ в зале зашумел. Действительно, учитывая обстоятельства дела, просьба Шкапцова выглядела, мягко говоря, нелепой.  Адвокат же  предложил домашний арест, но прозвучало в его устах это как-то не слишком убедительно:  мол, согласитесь – хорошо, нет – да и бог с ним.

Суд взял десятиминутную паузу и удалился на совещание, а Владимира Шкапцова атаковали журналисты:

− Вам жалко убитую внучку? Вы здесь потерпевший или кто? Можете выразить свою позицию?

 

− Не желаю ничего говорить, − отбивался тот. −  Прошу прекратить оказывать на меня  моральное и физическое воздействие. Хватит снимать и брать у меня интервью. Я инвалид третьей группы. Перестаньте насиловать меня в зале суда!

После этих слов он демонстративно отвернулся и прекратил реагировать на вопросы. Этому человеку, вырастившему, как оказалось, дочь-нелюдя, говорить, похоже, действительно уже нечего, да и к чему теперь?  Позже, правда, уже после суда слова найдутся – посетует, что дочь связалась с извергом и исковеркала себе жизнь.

А суд вынес вердикт – продлить  обвиняемым арест до 21 августа.  Оба отреагировали внешне спокойно. Уже свыклись со своей тюремной участью?

− Кулагин, согласны с таким решением? – спросил Котляров.

 

− На усмотрение суда, − донеслось из-под капюшона.

То же самое промолвила и Шкапцова. Длившееся чуть больше часа заседание закончили. Следующее – 18 и 20 марта. Но там вести речь будут об уликах , и прессу в зал уже не пустят. Впрочем, у прессы был ещё шанс дождаться адвокатов и попытаться вытянуть из них хоть какой-то комментарий. Но…

− Никаких комментариев, − буркнул защитник Кулагина. Уже,  видимо, бывший.

 

− Вы чётко слышали позицию моей подзащитной? Всё, мне добавить нечего, − это выпалил, ясное дело, адвокат Шкапцовой.

Телевизионщикам только оставалось снимать, как и тот, и другой,  схватив пальто, убегают из здания. Продолжение следует…

Фото Брянские новости