На митинге брянские врачи рассказали страшную правду о медицине

Как мы уже сообщали, в субботу на площади Ленина в Брянске прошел митинг медиков, которые не разделяют радужных оценок властей, убеждающих общественность в том, что состояние «модернизируемой» сферы почти блестящее.  

Организаторы митинга утверждали: их пытаются ошельмовать лишь за то, что они говорят правду о состоянии брянской медицины. Да, на нее выделяются огромные деньги, но ведь до сих пор никто не объяснил народу, почему, как утверждает следствие, чиновники вдвое переплатили за томографы. Почему сорваны все сроки ремонта родильного дома в Брянске и двадцать лет строится роддом в Клинцах? Почему зарплату работников здравоохранения  выводят как среднюю температуру по больнице? 

Психотерапевт Александр Куприянов говорил, что самая большая опасность сейчас – отток специалистов. Врачи уезжают на заработки в Москву, в этих условиях о качественном лечении нет смысла говорить: «Нашей медицине нужно срочное вливание молодых кадров. Нужно открыто говорить о кризисе в здравоохранении, о катастрофическом снижении качества врачебной помощи». Критиковали профсоюз, который, по мнению участников митинга, не защищает медиков. Александр Куприянов отмел утверждения чиновников о том, что он якобы не имеет отношения к медицине: «Да, у нас есть Центр здоровья, но там я работаю как психотерапевт, и негоже меня отделять от медицины. Поверьте, я болею душой за ее нынешнее положение». Куприянов подтвердил корреспонденту «Брянских новостей», что в департаменте здравоохранения ему действительно предлагали одну из руководящих должностей в больнице сельского района. «Но через пару недель это учреждение закрылось», − пояснил он.

И Александр Куприянов, и Дмитрий Афонин, и другие организаторы и участники митинга не походили на людей, преследующих какие-то политические цели. Напротив, их неравнодушие говорило о том, что они не забыли клятву Гиппократа.

Далеко не все желающие смогли подняться на гранитные ступеньки и взять микрофон – время, отведенное для митинга, было ограниченным. Потому многие его участники пожелали высказать свое мнение журналистам. Они надеются, что их голос будет услышан властями, причем не только брянскими.

Наталья Порядина, фельдшер скорой помощи:

− Я пришла сюда сегодня, чтобы сказать о беспомощности нашей медицины. Работаю 26 лет на «скорой», но такого упадка не было никогда. Разваливается все, и в таких условиях мы должны оказывать первую помощь. Во-первых, возмущает то, что всюду утверждают, что зарплата медика растет, а мы между тем еле-еле сводим концы с концами. С трибун кричат о модернизации медицины, а у нас разваливаются машины «скорой помощи» и выходят из строя древние компьютеры, которые можно встретить лишь в музее. Мы превратились в санитаров города. Каждый валяющийся на улице пьяница – наш пациент. Каждый наркоман, губящий себя, отнимает время и шанс на спасение у больных детей, сердечников, астматиков. Фильтрации вызовов нет, и мы едем к каждому, кто решил воспользоваться немедленными услугами «скорой». Есть пациенты, которым нужен просто прием терапевта, но они не хотят стоять в очереди в поликлинику и вызывают «скорую». Есть старушки, которым нужен социальный уход, но роль «спасателя» выполняем мы. Бабушка не знает, что ей выпить или как скоротать длинный, скучный день, и тоже пользуется услугами «03». Каждый медик работает у нас на полторы ставки. Не от хорошей жизни. Мы работаем сутки через сутки, иногда в конце смены вываливаешься из кареты «скорой» вся выжатая, как лимон, впору реанимировать самого фельдшера. Ведь никто не помнит о том, что едем на вызов в дома без лифта, что добираемся до пациента по разбитым дорогам. Во дворе иногда невозможно припарковать автомобиль, и мы вынуждены идти пешком, теряя время и силы. Но самое страшное – это текучка кадров. Люди ждут нашей помощи, а на вызов иногда некому ехать.

Виктор Орехов, фельдшер скорой помощи:

− Я пришел сегодня сюда, чтобы извиниться перед народом. Мы скоро не сможем спасать жителей нашего города. И причин тому много. Уходят хорошие врачи, фельдшеры. Зарплату, которую мы получаем, хочется вручить чиновникам, орущим про модернизацию, и заставить прожить на нее месяц. Уезжают в Москву на хорошие заработки люди, которые нам здесь очень нужны. Нет мобильного автопарка. Развалены все машины «скорой помощи». График работы угробит самого стойкого медбрата. За сутки у нас бывает по 500-600 вызовов, но наши статисты выдают 300. Зачем это делается, нам, работающим в этой сфере, не понятно.

Алексей Клочков, водитель «скорой»:

− К нам на работу пришел молодой парнишка. Говорит, прочел объявление в газете о приеме на работу с зарплатой от пятнадцати тысяч. Мы с коллегами посмеялись, но недолго. В газете объявление, действительно, было напечатано. Но таких денег не получают даже водители, которые проработали десять и более лет. Никто в газете не указал того, что водителю часто приходится выполнять обязанности санитара. Что вместе с врачом мы выносим больных к машине. Вот был случай совсем недавно. Внучка вызвала «скорую» к бабушке, у которой отек легкого. Старушку нельзя было ворочать и трясти. Мы с фельдшером выносили ее, сидевшую прямо на табуретке, по лестничным проемам к машине. Изо всех сил стараемся проявлять человечность. Кто из руководства проявит такое же отношение к нам? Кто подумает об условиях работы? Об оплате? Кругом все врут!

Николай Дорошенков, фельдшер (просил правильно записать его фамилию, чтобы не спутали с директором департамента здравоохранения):

− Противно слушать, что говорят с высоких трибун. Нас превратили в козлов отпущения. Когда я приезжаю на вызов к больному, этот человек смотрит на меня как на Бога. Ему ведь не расскажешь, что к его ребенку должен был выехать не я, а врач-педиатр, которого нет у нас в «скорой». От нас ждут чуда. А чудо − в модернизации, на которую, оказывается, и денег выделяют уже миллиардами. А машина, в которой везем больного, то ли доедет до больницы, то ли развалится на полпути? Из пяти реанимобилей у нас осталось всего два на район. А из двадцати пяти работавших на них специалистов, трудятся уже лишь десять человек.

Ольга Ванина, бывший работник «скорой»:

− Я пришла на работу с большими планами и великими целями. Год пребывала в эйфории. Меня ждали взрослые люди, просили о помощи старики. Ты видела их благодарные лица, и этого было достаточно, чтобы быть счастливой.

У меня бабушка проработала в «неотложке» сорок лет. Я росла в медицинской среде, с малых лет лечила всех зеленкой, йодом и мечтала о взрослой жизни, о спасении больных. Но проработала только три года, и теперь думаю, что вряд ли вернусь. Мы никому не нужны. Начальство получает свои «кровные», заработанные просиживанием на стуле, а у нас ни отдыха, ни зарплаты, ни условий труда.

Александр Трушкин, фельдшер «скорой»:

− Я проработал семь лет фельдшером. Ушел из-за финансовых проблем. Можно ли помогать людям, когда в голове крутится мысль о том, чем содержать семью, как ребенку дать хоть минимум благополучной жизни, как жене принести и отдать без стыда те крохи, которые получил от государства за свою работу? А ведь именно с нас и начинается медицина. Организация работы лежит на плечах высокого начальства. И что? Мы превратились в «скорое такси». Иногда приезжаешь к дедушке, а он –бодрячком. Нужно, говорит, в поликлинику меня довести. В другой раз приедем на вызов к больному, а полис у детей, а медлить нельзя. Везем «на доверии» в больницу. Но он оказывается, прописан в одном месте, а живет в другом. Полис же у детей. Вот и получается, что из больницы одного района, где его не приняли, везем в другой район города. А кто-то в это время дожидается помощи… И народ стал бесчувственным. Могут вызвать «скорую» на улицу, к рынку, например. Едем − плохо женщине! А на самом деле глазки горят заговорщически. Что болит − объяснить не может. «Довезите до дома, у меня там свои капли, я там разберусь…» Я бы даже и в таких условиях работал, но жить-то как на получаемые деньги?

Это лишь часть интервью, которые мы записали. Медики, и это нас даже удивило, смело называли свои фамилии, хотя им грозят составлением неких списков и «принятием мер». Но увольнений они не боятся: «Пусть увольняют – работать и сейчас некому».

Фото и видео: «Брянские новости»

Молодежное правительство Брянской области: можно доиграться

Прокуратура: власти Брянска не подготовили город к зиме

Читайте в свежем номере

Мэр Брянска пострадал от эвакуатора

Губернатор против Патова: война объявлена

Карачевских ветеранов вышвыривают из районной администрации

Брянские власти назначили за штрафстоянки грабительские цены

Локотская трагедия: «теоретически» Оксану Артемову можно было спасти

Другие новости