Как брянский гаишник добровольно вернул взятку

Самые-самые: новогодний рейтинг БАГ

За те почти два года, что выходит «Брянская автомобильная газета», ее сотрудники сталкивались с удивительными историями. Накануне Нового года мы решили вспомнить их, самые-самые. Сегодня публикуем репортаж, который в свое время вызвал немалый переполох, но еще больше нас мучили одним вопросом: «Неужели такое бывает?» Насчет «бывает» − не знаем, но – было. И случилось это в Брянской области. Мы потом долго обсуждали эту историю и пришли к выводу, что были правы, не «сдав» того сотрудника ГАИ.

ВОЗВРАТНАЯ СУММА

Как брянский гаишник вернул взятку дальнобойщику

А дело было так. Звонит мой знакомый перевозчик Михаил. Его фура шла из Питера через Смоленск. На перекрестке смоленской трассы и дороги на Жирятино водителя остановили сотрудники ДПС. Михаил поведал о случившемся далее с возмущением, если не гневом:

− Оказалось, что два дня назад закончилась страховка – ну, просто забыли посмотреть в бумаги. И что ты думаешь? Они содрали с водителя шестьсот рублей и отпустили. Ладно бы триста, а то больше, чем официальный штраф.

Я попытался немного успокоить Михаила: не больше. Если при себе нет страхового полиса, то оштрафуют на 100 рублей. Но если гражданская ответственность не застрахована вообще, то инспектор мог запретить эксплуатацию тягача и снять с него регистрационные знаки. Мой собеседник не унимался:

− Пусть так! Но гаишник получил взятку! Какие номера за это с него снимать?

Дело к вечеру, понимаю, что добрый человек не будет спать всю ночь, и берусь помочь. Почему-то уверен, что получится. Садимся в его боевую Ауди и едем на злополучный перекресток. В Глинищеве навстречу идет машина ДПС.

− Наверняка они, − говорю. – Значит, опоздали.

Действительно, перекресток уже пуст. Но рядом кафе, в котором и надеемся получить какие-то сведения. По крайней мере − в каком районе служат гаишники? Вежливый человек с кавказским акцентом пояснил:

− Это брянские. Я с ними тоже часто ругаюсь. Станут и стоят. Звонил даже их начальству, чтобы они переместились куда-нибудь в другое место, но без толку.

Дело осложняется. Михаил уже безнадежно машет рукой:

− Поехали домой, ничего не получится.

Но меня вдруг охватывает журналистская злость: как это не получится! Останавливаемся около областного управления ГИБДД. Уже темно, но нам отпирают закрытую на какой-то железный костыль дверь. Подхожу к дежурному. Капитан настораживается после первых же слов:

− У нас неприятная история. Мы хотели бы узнать, кто сейчас дежурил на перекрестке смоленской трассы и дороги на Жирятино.

− А что случилось?

− Взятка. Знаете такое слово?

По виду капитана трудно понять, знает ли он такое слово, но в конце концов он приходит в себя:

− В таком случае вам надо написать заявление. Укажите, когда, где и что случилось.

− Заявление мы будем писать в службу собственной безопасности. Мы теряем время. Как фамилия капитана?

− Какого капитана?

− С которым я сейчас разговариваю.

Капитан назвал свою фамилию, но мы не воспроизводим ее. Почему – поясним дальше.

− Так вот, нам придется в том заявлении написать, что капитан такой-то тянул время, когда была возможность по горячим следам изобличить взяточника.

Он засомневался, но еще продолжал сопротивляться:

− Я не могу вам предоставить такие сведения. Нет, пишите заявление.

Он протянул лист бумаги, и мы отошли на несколько шагов к противоположной стене.

− Это бесполезно, − прошептал Михаил.

− Не торопись.

Между тем капитан стал вызывать своих сослуживцев по внутренней связи, разузнавая, кто же все-таки стоял на злачном перекрестке. Потом вдруг тоже перешел едва ли не на полушепот. Понятно. Через минуту мы снова подошли к окошку в стеклянной перегородке.

− Спасибо за бумагу, но заявление я все же напишу в другое место.

Вдруг капитан огорошил нас. Он назвал фамилию инспектора, который нес службу на перекрестке, и добавил:

− Поезжайте на заправку «ЮКАС», они там.

Заправка на объездной дороге нас не манила.

− Давайте поступим иначе. Вот номер телефона водителя, у которого инспектор получил взятку. Если сегодня он пожелает позвонить ему и возвратит деньги, будем считать, что ничего не было. В ином случае завтра напишем заявление в службу собственной безопасности.

Капитан с некоторым волнением проводил загадочных гостей. Крикнул напоследок:

− Сколько взял-то?

Что уж заключалось в этом почти отчаянном вопросе – можно было только догадываться. Сначала я отмахнулся, но потом подумал: почему бы и нет?

− Шестьсот рублей. Сотенными купюрами.

Похоже, лиц капитана выразило разочарование.

На улице Михаил опять маловерно махнул рукой:

− Бесполезно.

А наутро я услышал в трубке его восторженный голос:

− Сработало! Представляешь, водитель вчера ехал в маршрутке домой, когда гаишник ему позвонил. Они встретились, гаишник вернул шестьсот рублей и еще спросил, есть ли претензии. Водитель сказал, что претензий нет. Мол, ты хоть бы триста рублей содрал, а то вон сколько.

Итак, нам известна и фамилия инспектора, и фамилия капитана. Почему же мы не называем их? Потому что хотим верить русским офицерам. Мы понимаем, что в случае служебной проверки капитан будет вынужден назвать инспектора. А вот его-то, молодого, высокого и тощего (как нам его описал водитель), мы решили пощадить. За молодость, за то, что еще не успел набрать вес на взятках. За то, наконец, что вернул награбленное. В силу ли страха, в силу ли заговорившей совести. Надеемся – совести.

Честной службы Вам, офицер брянской милиции! Помните, что отсутствие страховки расценивается всего лишь как нарушение правил дорожного движения, а вятка – это статья из Уголовного кодекса. И совершая это тяжкое преступление, вы уже не можете быть судьей того, кто сидит за рулем.