Крестный ход в Брасовском районе напомнил о последнем русском царе

Сегодня в Брасовском районе Брянской области прошел массовый крестный ход, посвященный памяти Великого князя Михаила Романова. Он начался в монастыре Площанская пустынь, а завершился в поселке Локоть – бывшем имении Михаила. Никто не ожидал, что это событие привлечет тысячи человек. В Локоть приехали даже представители Дома Романовых.

Десятикилометровый путь, по словам участников крестного хода, был преодолен так, как будто люди летели на крыльях. Усталости не заметили даже дети. Монахи с иконописными лицами, казаки, паломники, историки, обычный люд − все они объединились для того, чтобы напомнить нам о нашем прошлом, о преступлении и наказании, о покаянии, о том, как мучителен и труден выбор пути для великой страны. Крестный ход уже сам стал историей. Но это лишь начало.

Нынешнему крестному ходу предшествовало другое знаменательное событие. В 2010 году в поселке Локоть прошла представительная конференция, на которой, пожалуй, впервые громко было сказано о роли Михаила Романова в русской истории и о том, что связывало его с Брасовской землей. Брянский спецкор «Российской газеты» опубликовал тогда же материал, который мы предлагаем вниманию наших читателей.

Прошлое

Последний император

В поселке Локоть вспомнили Великого князя

По почину общественности Санкт-Петербурга в поселке Локоть Брасовского района Брянской области вспомнили скорбное событие.

В эти июньские дни большевики лишили жизни человека, которого многие историки называют последним русским царем.

Брасовское имение Великого князя Михаила Романова, брата императора Николая II, стало прибежищем для его морганатической супруги Натальи Вульферт (в девичестве Шереметьевской), которую двор на дух не переносил. В романовской вотчине насчитывалось более девяти тысяч душ мужского пола, не знавших низостей крепостничества.

В локотском дворце Наталья читала эти строки любимого, отданного разгневанным царем в черниговские гусары: «Моя дорогая, красивая Наташа, нет таких слов, которыми я мог бы поблагодарить тебя за все, что ты даешь мне. Не печалься, с помощью Господа Бога мы очень скоро встретимся. Пожалуйста, всегда верь мне и в мою самую нежную любовь к тебе, моя дорогая, самая дорогая звездочка, которую я никогда не брошу».

Великий князь во время своих приездов принимал крестьян, всегда откликаясь на их просьбы. После «кровавого воскресенья», узнав о недовольстве брасовцев, он немедленно явился в имение. Для общественной столовой, в которой кормили сезонных работников, подарил семь коров, а для проживания отдал мужикам еще одно здание. На средства имения содержался детский приют, для калек и немощных открыли богадельню. Всем школам бесплатно давалось топливо, а учителя получали и жалованье из средств князя.

Брасовский дворец и прилегающие красоты творили несколько поколений архитекторов и мастеров паркового искусства. Кого-то осенила мысль превратить склон парка, по которому можно спуститься к прудам, в изображение двуглавого орла. С третьего этажа дворца полукруглые лестницы, фонтан и причудливо разбросанные насаждения и впрямь воспринимались как образ державной птицы.

В год крушения поезда в Борках, когда царская семья чудесным образом спаслась, иноки Брасовского монастыря Площанская пустынь подарили Михаилу копию иконы Казанской Божьей Матери. А в день памяти игумен одного из северных монастырей Митрофан привез копию этой иконы и передал ее братьям Площанской пустыни, рассказав:

− Эта икона всегда находилась с Михаилом. Она была и в молельной комнате во дворце Великого князя на Английской набережной, где во флигеле родился и я, недостойный, поскольку мой прадед являлся управляющим дворцом. Когда в семнадцатом году матросы громили покои, моему прадеду удалось спасти икону и спрятать ее дома. Я вырос около нее. Она значительных размеров и украшена тяжелым чеканным окладом. В 1959 году моя мама передала ее храму. А сегодня копия той иконы внесена в алтарь главного храма Площанской пустыни. Прерванная нить времен восстановилась.

Через год игумен Митрофан пообещал представить брасовцам свою книгу, которая будет называться «Икона Великого князя». А на сей раз питерский журналист и историк Наталия Чернышова-Мельник привезла свой труд «Отрекшийся от престола. Жизнь и любовь Михаила Романова». Влюбленная в своего героя, она убеждена, что император, правивший всего одни сутки и передавший власть Временному правительству, спас страну от кровопролития и заложил основы тех демократических принципов, которые впоследствии стали применять во Франции и других странах:

− Михаил Александрович командовал во время Первой мировой войны Дикой дивизией, оказавшейся на острие Брусиловского прорыва. Когда я начала отыскивать потомков тех кавалеристов, которые служили под началом Великого князя, то была потрясена: оказалось, что во многих горных селеньях Кавказа до сих пор хранят портреты Михаила Романова и гордятся тем, что их предки воевали под началом брата русского царя.

Член Ученого совета Русского географического общества, академик Петровской академии наук и искусств Владимир Серебренников пояснил, чем обязан современный мир последнему российскому императору:

− В своем манифесте Михаил ни в коей мере не отрекался от престола, как принято считать. Видя, как все накалилось в стране после Февраля, он отложил вопрос об устройстве власти на суд всего народа. То есть народ выбирает выборщиков, и они на Учредительном собрании пусть решат: монархия или республика. Он опирался на богатейшую историю России. Ведь судьбу первого царя из династии Романовых в 1613 году тоже решали выборщики. Монархисты утверждают, что Михаил смалодушничал, но разве командир Дикой дивизии мог быть малодушным?

…Глава администрации Брасовского района Сергей Лавокин сообщил корреспонденту «РГ», что и власти, и население лелеют надежду приступить к восстановлению великокняжеского дворца, который сгорел во время войны. Пособием станут полотна художника Станислава Жуковского, которого Наталья Сергеевна Брасова пригласила в августе 1916 года для того, чтобы он написал интерьеры дворца.

http://www.rg.ru/2010/06/24/reg-roscentr/kniaz.html

А в 2004 году брянский собкор газеты «Труд» опубликовал статью «Обнимаю и всю целую»,  в которой рассказывается о Михаиле Романове и Наталье Брасовой 

Предлагаем ее полный вариант

ХРАМ НЕПОВЕРЖЕННОЙ ЛЮБВИ

В 1918 году вагон сокровищ из Брасовского имения Михаила Романова большевики обменяли на вагон хлеба. Сейчас бедные брасовские старики собирают по копейке на строительство храма, а священник мечтает еще и о воссоздании разграбленного романовского дворца

Наталья Шереметьевская, она же Мамонтова, Вульферт и графиня Брасова, была одним из самых больших огорчений монархии. Узнав, что брат Михаил прельстился уже однажды разведенной красавицей, Николай в мрачном раздражении объявил царскую волю:

– Черниговские гусары.

Это означало, что брату надлежит отправиться в Орел и взять под командование гусарский полк, дабы страсть поскорее выветрилась. Однако блестящий офицер и не помышлял бежать из сладкого плена. Вынужденную разлуку с любимой прерывали редкие встречи, после которых перо Великого князя оставляло слезный след: «Моя дорогая, красивая Наташа, нет таких слов, которыми я бы мог бы поблагодарить тебя за все, что ты даешь мне. Не печалься, с помощью Господа Бога мы очень скоро встретимся. Пожалуйста, всегда верь мне и в мою самую нежную любовь к тебе, моя дорогая, самая дорогая звездочка, которую я никогда не брошу. Я обнимаю и всю целую. Пожалуйста, поверь мне, что я весь твой».

В июле 1910 года Наталья Сергеева родила сына Георгия. Ротмистр Вульферт, отнюдь не буйствовавший по поводу романа его жены в Великим князем, согласился на развод и даже подписал документ, признавая, что не является отцом ребенка. Император Николай II издал Указ Правительствующему Сенату: “Сына состоявшей в разводе Наталии Сергеевны Вульферт, Георгия, родившегося 24 июля 1910 года, Всемилостивейше возводим в потомственное дворянское Российской Империи достоинство, с предоставлением ему фамилии Брасов и отчества Михайлович».

Брасовское имение было местом, где Михаил мог укрывать свою любовь. Более 107 тысяч десятин земли давали в год полумиллионный доход, но наследник престола был равнодушен к своему богатству. По словам краеведа Бориса Осипова, в романовской вотчине насчитывалось более девяти тысяч душ мужского пола, причем душ, не знавших низостей крепостничества, ценивших свое казенное положение и доброту наследника престола:

– Старожилы вспоминают, что Великий князь во время своих приездов принимал крестьян и почти всегда удовлетворял их просьбы. После «кровавого воскресенья», узнав о недовольстве брасовцев, он немедленно явился в имение. Для общественной столовой, в которой кормили сезонных работников, подарил семь коров, а для проживания отдал мужикам еще одно здание. В воскресенье Михаил выехал со своей свитой на богослужение в брасовскую церковь, а после молебна собрал стариков для беседы. Мужики попросили валежник и сухостой на дрова, хозяин имения сразу же дал указание отпускать крестьянам сухостой по 10 копеек за воз – символические деньги. На средства имения содержался детский приют, для калек и немощных открыли богадельню. Всем школам бесплатно давалось топливо, а учителя получали и жалованье из средств князя.

Деревянный дворец Михаила Романова размещался в поселке Локоть, отстоящем от села Брасова на пять верст. Над благоустройством дворца и прилегающей местности трудились несколько поколений архитекторов и мастеров паркового искусства. Кого-то осенила мысль превратить склон парка, по которому можно спуститься к прудам (Прудкам, как называют их до сих пор местные жители), в изображение двуглавого орла. С третьего этажа дворца полукруглые лестницы, фонтан и причудливо разбросанные насаждения и впрямь воспринимались как образ державной птицы. Усадьба с ее липовой и березовой аллеями, с дубовой и пихтовой рощей, опьянявшей в зной хвойным ароматом всю округу, превратилась в великолепнейший парковый ансамбль. Дубовую рощу, в которой любила гулять Наталья Сергеевна, назвали Курвиной рощей – так местный люд выразил свое отношение к тосковавшей «разведенке». Но не всегда графиня была одинока. Во дворце гостили композитор Рахманинов, писатели, художники. Для гостей в одном из прудов была даже оборудована купальня с подогревом воды. Михаил любил охотиться в здешних лесах, и, как повествует одно предание, однажды лишь меткость егеря Афанасия Гладилина спасла его от разъяренного раненого медведя.

Но Великий князь был не только офицером и охотником. Благочестие влекло его к духовным обителям. Погостив в селе Крупец у священника о. Дмитрия Попова, он просветленно сказал ему: «Церковь ваша хороша». 16 апреля 1911 года Михаил Романов посетил монастырь Площанскую пустынь, расположенный в нескольких верстах от Локтя. После молебна в соборном храме он приложился к кресту и к храмовой местночтимой Казанской иконе Божией Матери, а затем посетил настоятельские покои, где «откушал чаю и удостоил настоятеля милостивого разговора». В Великую Субботу 1916 года князь причащался в Брасовской церкви, а на заутреню снова решился съездить в монастырь. После службы Его Величество, князя и княгиню Вяземских и других гостей настоятель пригласил на разговение.

Уже тогда у графини Брасовой зародилась в душе тревога. Она сообщает мужу: «Последнее время все сделалось только в тягость и ничего не радует… У меня опять такое беспокойство на душе, что я ни днем, ни ночью не знаю покоя… Мысли о смерти меня больше не покидают ни на одну минуту…» Художник Станислав Жуковский, приглашенный Натальей Сергеевной в августе 1916 года в брасовский дворец, на одном из полотен запечатлел одинокую и бесприютную среди великолепного убранства женщину в белом платье. Так и не принятая двором, графиня считала себя незаслуженно униженной и оскорбленной. Может, это состояние и позволило прозреть рок. Любимого мужа расстреляли на окраине Перми в ночь на 13 июня 1918 года – даже число большевики подобрали со смыслом. Наталья Брасова пережила мужа на 34 года, а сына – на 21, превратившись в полоумную старуху.

Ничего не осталось и от дворца, который Наталья Сергеевна пыталась превратить в уютную семейную обитель: «…Дом выходит замечательно хорошо и красиво… это прямо музей». Революция опустошающим смерчем прошлась по аристократическим усадьбам. Брасовскому дворцу был уготован печальный удел. Национализированные картины, скульптуры, предметы прикладного искусства, изделия из серебра и золота, убранство домовой церкви, библиотека и архив могли бы стать достоянием народа, но случилось иначе.

Брасовские большевики весной 1918 года замыслили поменять через Народный комиссариат имуществ вагон романовских сокровищ на десять вагонов хлеба. Лукавые комиссары дали за серебряный вагон один хлебный. В Москву доставили 16 ящиков с драгоценностями. Семнадцатый ящик содержал серебряные оклады и церковную утварь с драгоценными камнями. Кубки, чашки, солонки, вазы, подсвечники, ножи – комиссарские глаза разбегались при виде чудес, сотворенных русскими и европейскими мастерами. Часть их, возможно, попала в Оружейную палату, иные сокровища, не исключено, осели в каких-то музеях, но документального подтверждения тому нет. Мировая революция бесследно поглотила серебряный вагон. А Великая Отечественная война сожгла и сам дворец.

В тридцати шагах от того места, где он когда-то стоял, сейчас находится почерневшая избушка, приспособленная под церковь.

− В поселке Локоть двенадцать тысяч человек, а своей церкви не было, − печалится молодой священник.

Мы смотрим с о. Вячеславом (Зайцевым), на то место, где некогда выпирала грудь распластанного на земле двуглавого орла. Зарос кирпичный круг фонтана, неприглядные кущи преградили прямой путь к Прудкам. Место дворца, в котором графине Брасовой явилось гибельное видение, нынче пустынно и грустно. До недавнего времени здесь высилась лишь скульптура пионерского горниста, теперь и ее нет. Площадка будто береглась временем для храма, и не случайно отец Вячеслав замышлял его строительство именно здесь. Но взор епископа Мелхиседека остановился на здании старого Дома культуры, находящегося неподалеку. Как оказалось, не случайно владыка выбрал стены, возведенные в 1903 году. Обнаружилось, что ранее на этом месте стояла часовня, которая из-за ветхости была перенесена во дворец. Революция хоть и разорвала исторические корни, но не смогла уничтожить их окончательно. Был великий смысл в словах епископа, которые вспомнил отец Вячеслав: «Романовские камни надо сохранить. А место, где стоял дворец, все равно не забудется: Господь его освятит».

– И я однажды полночи думал об этих словах владыки, а потом понял, что должно быть построено на месте дворца. Его копия! − мечтательно воскликнул священник. – И там можно разместить хотя бы краеведческий музей. Продумать только, какая богатейшая история у этих мест, а музея нет до сих пор. Храм возведем на основе здания, построенного братом царя-мученика, а мирскую связь времени восстановим через новый дворец! И это нужно сделать, ведь до сих пор люди помнят доброту Михаила Второго – по сути, последнего российского императора.

Увы, пока и возведение Храма Святых Новомучеников и Исповедников российских затягивается. Шесть миллионов рублей, нужных для преображения здания бывшего скипидарного завода и Дома культуры, − нелегкое бремя для православных, хоть и не мал районный центр Локоть. Несут свои копейки старики, но много ли на них купишь кирпича и цемента. Мечется иерей Вячеслав, ищет помощи у добрых людей. Приглянулось даже мое предложение о том, чтобы обратиться за помощью к представителям рода Романовых. Услышат ли зов строителей Храма Святых Новомучеников? Надеется отец Вячеслав, что знак, заложенный в идее обновления романовского здания (новый епископ Брянский и Севский Феофилакт тоже благословил строительство), кто-то из династической фамилии воспримет. Михаил Александрович, соглашавшийся принять престол в случае выражения на то воли народной, пожертвовал монархическими установлениями ради любви. Но разве не она – главная заповедь православия? Разве не о любви шепчутся вековые брасовские аллеи?