Какой турок не любит…

Они тоже гоняют, но взяток не дают

Редакторское задание было неотвратимым:

− Хорошо, отпуск дадим, но не думай, что будешь бездельничать на пляже − это тебе не Брянск. Задание простое – выяснить, почему турки одной рукой держатся за руль, а другой утирают слезы.

И я смиренно сел в ковер-самолет, думая о странной восточной загадке. Если турки держатся уже за руль, а не за поводья, то это значит, что загадка не такая уж древняя. Но почему они плачут? И где искать отгадку.

Казахстанская Гуля, которая сопровождала нас от аэропорта до отеля в роли временного гида, рассмеялась:

− Да, это распространенная здесь шутка. Турецким водителям действительно хоть плачь, бензин-то стоит два с половиной доллара…

Ну да, платить за литр более семидесяти рублей по карману не каждому смуглому обладателю не только старых Тофашей, но и новых, хотя недорогих Шевроле и Рено. Кстати, чудо турецкого автопрома Тофаш (некоторые называют его Тофас, но сами турки произносят этого слово мягче, будто подчеркивая жалостливое отношение к своему детищу) почти повторило судьбу наших Жигулей: те же итальянские корни, но та же изначальная устарелость модели. Турецкая фирма и основана-то в памятном для ВАЗа 1968 году. Сейчас она является дочерним предприятием итальянского Фиата, который с барского плеча передает в Турцию производство своих отживших моделей.

«Новые турки» с пренебрежением отзываются о Тофаше, говоря, что даже старый Мерседес намного лучше нового отечественного автомобиля, а те средиземноморцы, которые еще не стали «новыми», холят своих старичков. Рядом с рулем одного из древних Тофашей-Фиатов я увидел какое-то странное приспособление. Турок пояснил, что это тахограф. Зачем он ему да еще на видном месте, осталось загадкой из-за слабого знания туземного языка. Пришлось сказать «тешеккюр эдерим» и «гюле-гюле». Выучил я еще одно слово по-турецки – «юмурта», но поскольку оно означает куриные яйца, то я не стал его применять, отложив в стратегический резерв.

Турецкие торговцы, как правило, неплохо говорят по-русски, тем более что многие из них вовсе и не турки, а наши бывшие соотечественники из мусульманских республик. Вот и радушный светлоглазый парень, который приветствовал меня в одном из магазинов, тоже был почти наш, хотя зовут его Эдуардо Мариачи. Что за странное имя для турка?

− Оно означает что-то вроде одинокого музыканта, но по-испански, − ответил он. – Мой отец испанец, а мать русская, и по менталитету я русский.

Эдуардо и впрямь был несколько медлителен для распространенного здесь типа торговцев. А своим пристрастием к быстрой езде он тем более мог претендовать на родство. Оказалось, на своей «тройке» БМВ он не прочь полихачить. Но разве можно разогнаться на шоссе, которое тянется вдоль анатолийского побережья? Городишки и поселки тянутся почти непрерывно, а между ними – магазинчики, заправки, заводики, автомастерские, иногда − какие-то сараи. И множество светофоров.

− Можно, − с безмятежной улыбкой заверил «одинокий музыкант». – Я однажды ехал со скоростью 244 километра в час.

− Взлетел?

− Залетел. На 780 долларов штрафа. И четыре месяца без прав. Но это что. Один знакомый на Ламборджини ездит. Правда, медленно. Я как-то попросил дать мне руль. Он боится быстро кататься. Я, говорит, глаза закрою. А сам и глаза закрыл, и уши прижал. В общем, на спидометре было 297 километров. Вот это машина! Я потом бэху свою ногой пнул – никакого сравнения!

− Но у вас же по трассе видеокамеры стоят. Разве не боишься гонять?

Оказалось, в навигационную карту, которой пользуется «одинокий музыкант», занесены данные о расположении всех камер, поэтому на контролируемых участках он притормаживает. Но 87 километров, которые нужно преодолеть от места работы до своего дома в Анталии, Эдуардо все равно преодолевает достаточно быстро – за 40 минут. Кстати, 145-метровую квартиру ему помогло приобрести за 170 тысяч долларов государство. У Эдуардо, оказывается, есть заслуги перед Турцией – он воевал в Ираке. Воевал в том числе с нашими соотечественниками.

Их нравы напоминают наши только до встречи с полицейскими

Турецкий солдат русско-испанского происхождения Эдуардо Мариачи, прежде чем стать торговцем и наездником БМВ, едва не стал жертвой интернациональной войны в Ираке.

− За голову сержанта обещали пять тысяч долларов, за офицера еще больше. Однажды поднимаю голову, а из-за камня уже ствол на меня наставлен. И кивает кто-то из ваших, мол, если жить хочешь, отползай. Жив, как видишь.

Жив и за тысячу долларов в месяцев, а также за бесплатное питание работает сейчас на немца, который владеет магазином: «Когда-то он мне помог, а теперь вот сам попросил поработать. Продавцы здесь не держатся». Впрочем, турки могут изменить торговцу, но не торговле. Мой несерьезный интерес к турецкому Тофашу, который я разыгрывал пару вечеров подряд, оказываясь на улице, где стоял этот автомобиль, в конце концов вылился в такое навязывание этой железяки, что едва отделался от торговцев. Они даже забыли про свои магазины, пытаясь продать мне неказистый Тофаш. Синан просил 12 тысяч долларов, а в придачу давал какую-то «цветомузыку». Говорил, что перешлет машину и в Москву, и в Брянск. Измет, владелец древнего Пежо 205, увидев неравнодушного к автомобилям человека, попытался предложить и свой товар, оценив его в 4500 долларов. По-немецки он объяснил, что машина свежа, как розы в турецком саду: ей только 17 лет.

− Не хочешь? Тогда возьми вот это, − продолжал он по-немецки, указывая на пластмассовых черепах, крепость которых удостоверил потом тем, что наступил на одну из них и стал даже приплясывать.

Нет, Пежо был лишней игрушкой на анатолийском побережье. Впрочем, как и ветхий Форд, который мне тоже хотели всучить. Вообще, слух о русском чудаке, которого занимает турецкий автохлам, судя по всему, быстро распространился по той части побережья которая называется Кызылаач. И при удаче я мог стать владельцем Тофашей всех модификаций, а также менее экзотических машин. Однако редакция не предусмотрела мне таких командировочных расходов. Добродушный торговец Матин, каждый раз приглашавший поболтать и попить кофе, который сам же и варил в подсобке, посоветовал:

− Ты лучше купи Лада Самара.

− А что, тут есть?

-Есть, − он засмеялся. – Во всей Анталии штук пятьдесят.

У самого Матина, помимо жены и дочерей, укутанных в платок, есть Рено шестнадцати лет от роду. О том, чтобы купить новую машину, пока и не мечтает: нужно еще выучить дочерей. Из-за дороговизны бензина Матин не каждый раз использует свой автомобиль, иногда он приезжает на долмуше – небольшом автобусе, который ведет изможденный, но охочий до доллара турок. Вообще, утомленность многих водителей, которые часто вынуждены ездить ночами, весьма заметна. Чаевые им оставляют редко, однако приглашение оставить их есть в каждом автобусе.

Некоторые турецкие обычаи вызывают удивление даже их соплеменников из числа наших соотечественников. Приехавший из Казахстана азербайджанец, в обязанности которого входило соблазнение туристов всяческими кожаными чудесами в магазинах Сиде, недоумевал, почему турки столь небрежно относятся к своим автомобилям:

− Они ставят их под солнце, а можно ведь какой-нибудь навес соорудить. Гаражей не строят, хотя с осени пойдут дожди.

В некоторых местах все же удавалось разглядеть навесы, приютившие автомобили, а часть первых этажей иных домов используется турками как гараж. Причем ставят туда не только легковые машины, но и тракторы. Рядом – всякие прицепные механизмы, несчастный вид которых напоминает наши добитые колхозы. Полуподвальные этажи торговых центров тоже превращены в гавань для автомобилей местных работников, но в иные лучше не заглядывать, настолько они неопрятны. Турков не смущает эта грязь, и такое их отношение мне что-то напоминало. Не в Брянске ли видел подобное?

Однако в вождении турки показались мне весьма умелыми и дисциплинированными водителями. Хотя тот же казахстанский азербайджанец уверял, что ездят они безобразно:

− Некоторые гоняют, как ошпаренные. А вот в нашей фирме есть парень, который никогда не торопится. Идет свои 80 километров в час, и хоть ты его колом огрей, быстрее не поедет. И все время попадает на «зеленую волну», меня это поражало поначалу. В общем, водители как и в России – всякие.

А вот стражи дорог все же другие. Какая-то ночная проверка, которую учинила в Сиде дорожная полиция, заставляла водителей едва ли не вытягиваться в струнку. Никто не размахивал руками, не кричал, не торопил. Слово полицейского здесь больше, чем закон. Основным нарушением в Турции остается лихачество, пьяных за рулем нет, выпивших – очень мало. Хотя европейская «цивилизация» постепенно дурманит молодых турков. Они ездят уже на спортивных Ауди и ведут себя весьма развязно. Но опять-таки – лишь до встречи с полицейским.

Впрочем, государство не только карает, но и помогает. Казалось бы, в не засыпанной снегом стране ни к чему оснащать своеобразными гирляндами сложные участки дорог, но такая подсветка, сопровождающая обочины, очень помогает на разветвлениях и крутых поворотах. Разумеется, основные шоссе, хотя и не слишком широки, но отличаются отменным асфальтом. Дорога, как правило, разделена полосой земли, на которой пытаются приживить пальмы. Впрочем, некоторые ответвления, ведущие от основного шоссе к отелям, весьма разухабисты. А возле иных гостиниц столь тесно, что водителям приходится сдавать задним ходом, чтобы выбраться обратно. Тут уж ничего не поделать: у турков нет таких земельных богатств, как у нас.

Почти по правилам

При виде сонных турецких таксистов, которые дожидаются то ли пассажиров, то ли конца своей смены, нельзя и предположить, что они способны не только гонять, но и сопереживать. Между тем под их смуглой кожей течет обычная кровь. И когда нашему знакомому срочно понадобилось добраться до госпиталя, турецкие водители показали свою прыть. Правда, пришлось долго убеждать представителя госпиталя, что занемогший человек не может самостоятельно дойти до шлагбаума, который отрезает территорию отеля от поселка, но в итоге Форд Фиеста прибыл даже раньше, чем через обещанные двадцать минут.

Автомобиль был без каких-то знаков принадлежности к медицине. Как мы поняли, обычный вольнонаемный водитель, который мог и не торопиться. Но он не только сочувственно осмотрел русского туриста, которому понадобилась помощь, но и помог ему сесть в салон. А когда увидел, что тому становится еще хуже, пришпорил своего коня. Какие там девяносто километров в час! Мы летели по дороге с весьма плотным движением, при этом водитель не то чтобы подрезал остальные автомобили, но этаким вьюном обходил их то слева, то справа, и нельзя было сказать, что он несся сломя голову. Желтый на светофоре? Проскочим! Ему грозил немалый штраф или даже лишение «прав», но турок презрел опасности. И через пятнадцать минут мы были в Сиде, где тут же передали нашего захворавшего приятеля в руки молодых людей в белых халатах.

На обратном пути турок расслабился и даже включил незаменимые восточные мотивы. У него мы заметили только один недостаток – полное незнание хотя бы нескольких русских слов. Фиеста изрядно шумела, напоминая о своей облегченной южной комплектации, но в целом оказалась довольно комфортной машиной, в которой не опасаешься стукнуться головой о низкий сверхобтекаемый свод крыши. Пять евро за скорость было наградой водителю, который промурлыкал что-то в ответ и даже довел нашу хворую делегацию до аптеки.

Но обычные такси в Турции – это однообъемные Фиаты такой вместительности, как будто местные жители или туристы не ездят по этой стране без огромных баулов или даже стогов сена. Посиделки водителей сродни таким же посиделкам таксистов в Брянске. Особенно они были похожими нынешним жарким летом, с той только разницей, что запотевшего при сорока градусах жары турка не увидишь: они ухитряются становиться в эту пору хладнокровными. За пять евро отвезут вас до ближайшего рынка, за двадцать – в городок, который радостно закипает в дни большой рыночной торговли. Если еще приплатите, будут верно ждать хоть день. При этом знают, что в адской жаре никто из русских отдыхающих день не выдержит.

− Бензин дорогой, − сочувствую вальяжно расположившимся в тени деревьев смуглым ездокам.

− Дорог, дорог, − с хитрой ухмылкой отвечает за всех знаток русского языка, цветущий вид которого опровергает его собственное утверждение. Сентябрь, можно уже расслабиться, сезон езды подходит к концу, и что-то все-таки удалось заработать. Спрашиваю, как платят и как часто ездят немцы, основные конкуренты русских по части проматывания денег на курортах. Турок машет рукой: не те немцы пошли. Торгуются за каждую тряпку, жалуются на падение доходов. Впрочем, то же само подтвердили и наши бывшие соотечественники, живущие уже много лет в Германии. Среди них попалась даже землячка из Брянска. Со свои мужем-сербом, который работает строителем, она намерена перебраться в Москву, где, убеждена, заработают больше: «Немцы заставляют мужа работать на стройке даже в грозу. Платят 1300 евро, за квартиру отдаем 800». Машина? Нет, это для них роскошь.

Спросил у турка, что будет, если я в следующий раз поеду к ним на своем автомобиле. «Ничего не будет!» − только зубы белые сверкают. Однако он имел в виду свою страну, где, действительно, при аккуратной езде можно и за целый год не быть остановленным полицией. Но, очевидно, он не знал, что мне придется преодолеть Молдавию, Румынию, Болгарию, а потом оплатить проезд по мосту через Босфор. И все ж тем, кто рискнул бы на такое путешествие, я посоветовал бы для начала взять автомобиль напрокат в самой Турции. Полсотни долларов плюс стоимость бензина − вот и все расходы. Но не стоит слишком доверять словам о том, что автомобиль застрахован. В случае серьезной аварии без помощи Родины или без толстого кошелька не обойтись. Когда речь заходит об убытках, от сладкого вида турков не остается и следа.

Но мы обошлись без аварий. А потому вернулись в Брянск со светлым впечатлением о неведомом турецком таксисте, который презрел туземные правила дорожного движения, стараясь побыстрее доставить такого же неведомого для него русского к докторам.