У самого мужественного водителя России нет ни рук, ни ног

За несколько лет сотрудники «Брянских новостей» сталкивались с удивительными историями. Накануне Нового года мы решили вспомнить их, самые-самые. Сегодня публикуем еще один материал. Он рассказывает о человеке, в подвиг которого трудно поверить. Но видеоролики подтверждают, что русские богатыри не сдаются…

ПЕРЕКРЕСТОК АНДРЕЯ СТОЯНОВА

Об Андрее Стоянове услышал от Владимира Самохвалова, который часто ездит из Брянска в Тульскую область:

− Думаю, Мересьеву было легче, у него хоть руки остались, а у Андрюхи все конечности отрезали. И он еще водит машину. И носит футболку с надписью «Не учите меня жить».

Водить автомобиль без рук и без ног? Тем не менее Владимир не мог шутить. В четыре утра садимся на его Тойоту Камри, и шесть цилиндров бодро несут нас из Брянска в Тулу. Белая Ока ждала в центре Тулы у вокзала. Дверь открылась, и улыбчивый человек пригласил в салон. Эта веселость поначалу и отвлекла, но уже через мгновение смутила неестественная посадка водителя. Да он и не сидел – стоял обрубленным туловищем на кресле: ног нет совсем, а руки отрезаны по локоть, и только одну культю продолжает металлическая конструкция-протез. Толкнув локтем рычаги, водитель лихо вывернул на шумную дорогу. Через несколько минут, ловко лавируя на перекрестах, мы уже приближались к шоссе, которое вело в его село Торхово.

Впервые тяжесть своего креста Андрей Стоянов почувствовал, когда ему отрезали одну ногу. Сейчас он уже без всех конечностей, но жизнерадостность и трудолюбие тульского Маресьева, который не опустил отрезанные руки, поражают.

Двадцать пять лет назад его призвала Родина. В тогдашнем Горьком, куда прибыли новобранцы, прошел слух, что за деньги можно «отмазаться» от Афганистана. Андрей сказал, что он не будет косить. И не только потому, что у него всего лишь десять рублей в кармане. Приземлились, однако, в Германии. Деревенского парня тяжесть службы в химических войсках не могла смутить. К той поре он умел водить машины и комбайны, косить, прясть, доить коров и точить детали. Мечтал о том, как вернется домой и прокатится на своем мотоцикле, который купил перед службой, а потом снова придет на завод «Арсенал».

Однако за полгода до дембеля вдруг, как мяч, опухла правая рука. Военные медики смутились. Сделали надрез между пальцами, а крови нет. Рука перестала болеть, но опухла от стопы до колена правая нога. Эскулапы сказали Андрею, что все анализы у него нормальные.

– Чувствую, что-то не то, − вспоминает он. − Нога мерзнет. Прибалтийский климат − холод, сырость. Мороз пять градусов , а мы стоит на плацу, просушиться негде. Дотянули до дембеля. Меня не комиссовали, а просто отправили домой. В ноябре, когда выпал первый снег, гулял по Туле – опять нога заныла. Отправили в областную больницу, сосудистый хирург посмотрел и говорит: «Срочно на операцию, попробуем спасти ногу». Оказалось, что редкое заболевание не лечится. Кровь перестает поступать в мелкие сосуды, и начинается гангрена. Боль такая, как будто иголки под ноготь загоняют. Никакие таблетки не помогали, из-за чего выпивал по две бутылки водки. Отец Андрея тоже остался без ног, но он отморозил их.

Удалили нервы, почувствовал облегчение. Но когда вернулся в районную больницу, чтобы выписали, медсестра ошеломила:

− Все, малый, ты отработался. Будем готовить инвалидность. Раз в армии у тебя началось, надо сделать запрос, чтобы признали инвалидом военной службы. Будешь получать пенсию.

Запрос, конечно, сделали, но ответа ждал десять лет. Уже вывели войска из Германии, и растерялись где-то документы.

− Плюнул я: что будет, то будет. Дали третью группу инвалидности по общему заболеванию. Говорю, спасибо на этом. Отчаиваться не стал. Женился, родилась дочка. А тут как раз начался развал России нашей.

Он взял в кредит трактор и подался фермерствовать, но снова заболела рука, посинела нога. Гангрена вынесла свой приговор. Как раз военкомат призвал на сборы. Перед медкомиссией развернул синюю ногу − онемели доктора. Назавтра уже операция была назначена:

− Сначала левую ногу отрезали ниже колена. Это первая моя потеря, − безмятежно рассказывает Андрей. − Страшно было. И жалко и обидно. Как ходить буду? А как отрезали… Два раза падал крепко с кровати, когда просыпался и пытался стать. Но на костылях приловчился − как на самолете. Потом вторую ногу оттяпали, тоже заплакал… Вспомнил, как в военкомате спрашивали, где хочу служить. Ответил: «Куда Родина пошлет». А Родина после армии послала. Забыли. Из собеса ни разу не пришли и не сказали, что положено инвалиду.

Разузнал, что имеет право на мотоколяску, но если доплатит, то сможет купить и «Оку». В банке дали кредит, хотя еще не расплатился за трактор. На той машине отъездил семь лет, пока не развалилась. К тогдашнему губернатору Василию Стародубцеву на прием не попал, оставил письмо, но его переслали в собес, а здесь сказали что денег нет.

− Ладно, говорю, спасибо. Остается мне стать на машине напротив Ленина и ждать, − продолжает Андрей. – Снова отправляюсь в Белый дом. Ноги тогда отрезали уже выше колен: левую два раза оперировали, а правую четыре. У меня кожаная сумка, в нее сажусь, на руках ползу к товарищу Калинину. В дверях остановил: «Дайте мне взаймы. Больше обратиться не к кому». Через неделю дали деньги на полмашины.

Едва заболевала нога или рука, Андрей начинал тренироваться, совершенствовал водительские навыки, понимая, что скоро будут резать. Сам переделывал рычаги управления. Когда без правой ноги остался, стал нажимать на рычаг коленкой. Заболела рука – переключал передачи локтем. Потом полоснули пальцы на другой руке, остался только мизинец – целое сокровище:

− Сказал, что ничего страшного, не такая большая потеря. А когда гангреной взялся и мизинец, управлял только локтями.

Полтора года назад хирурги сказали, что придется отнять и левую руку. Все, дальше жизнь без конечностей, бесконечная жизнь. В областной больнице одну руку оттяпали сразу по локоть, протез на нее не наденешь. А с гангреной другой руки отправили в районную больницу. Но Андрей поехал в железнодорожную. Чтобы освободить его от платы, главный врач решил провести показательную операцию для своих учеников. Медики дивились, как мужественно пациент переносит свои несчастья. Нередко, лишившись даже одной ноги, человек спивается или в окно выбрасывается. Когда Стоянова уже положили на стол, добрый хирург спросил: «Как тебе резать-то?». Андрей попросил оставить культю подлиннее. Через два дня боль утихла, стало легче и на душе: похоже, теперь укорачивать нечего.

Три женских сердца сострадают Андрею и обогревают его – матери Валентины Михайловны, жены Натальи и девятнадцатилетней дочери Лены. Они переносили его несчастья как свои.

− Проводила в армию хорошего, а встретила больного, – слезы бегут из глаз Валентины Михайловны. − Вот смотрю и плачу. Ухаживаю, нянчу на руках.

Дочь у Андрея – от первой жены, которая не захотела жить с калекой. Лена осталась с отцом. А двенадцать лет назад, когда Стоянов уже был на костылях, познакомился с Наташей. Как решилась связать жизнь с инвалидом?

− Любовь, − без признака напыщенности говорит она.

Любовь к мужчине, который оказался гораздо крепче большинства других. Каждому крест – по его силам, но тульский богатырь несет свой без рук и без ног, не превратившись в нытика. Поначалу Наташа скрывала от коллег по детскому саду, в котором работает, что муж инвалид. Но однажды он приехал за ней, когда в саду отмечали юбилей сада. Собралось человек триста. Андрей появился в дверях, и публика невольно привстала. Но уже через несколько минут он веселил новых знакомых, вальсируя сам с собой:

− Да, попрыгал, энергию иногда хочется выплеснуть. Потом сами признавались, что барьер снимается и не замечают ущербности человека. Наташе все говорили: «Зачем ты мучаешься с ним?» Но как-то приготовил шашлык для всей честной компании, и пересуды прекратились.

Рядом с Андреем стали крепче и его женщины. Дочь, которая делала перевязки после очередных операций, учится на фельдшера, но под приглядом отца она стала и автомехаником. «Оку» перебрали всю до последней гайки. Когда в очередной раз проржавела, купили новый кузов и вместе с братом Андрея перекинули на него все старые узлы. Лена самостоятельно снимала даже тяжеленную коробку передач.

Андрей не может сидеть без дела. Самое тяжелое время – зима. Но и тогда частенько подрабатывает на жизнь извозом. Односельчане не боятся садиться в его машину. Дважды в неделю возил в Москву «челноков». Когда были руки, выполнял самые тонкие работы часовщика исварщика. Но и сейчас, закрепив на протезе с помощью жены держак, ведет огненный шар по металлу, удивляя заказчиков ровностью шва. Предлагали даже открыть автосервис. Когда уже не было ноги, косил и возил на прицепе сено. А купается и поныне: брат бросит в воду − поплыл. Мечтает:

− Руки вернуть − сколько дел сделал бы! А может порыбачим?

Боком допрыгав в кожаном мешке до коляски, Андрей взбирается на сиденье и направляет ее к пруду на окраине села. Наташа – непременный спутник в таких походах. Ее миссия − наживить червячка на крючок. Забрасывает леску Андрей самостоятельно. Глаза горят, через пару минут уже разглядываем карпа. Отцепив, отпускает рыбу в пруд. Поехал бы и на отдаленные места, но пока нужно копить на бензин. Пенсии Андрея – 6300 рублей и других скромных доходов семьи хватает только на продукты и сигареты. Прикуривает он без посторонней помощи и от зажигалки, и от спички, которую вставляет в какую-нибудь расщелинку.

− На бензин я не прошу. Сто рублей можно заработать и сваркой и извозом. Или с матерью металл собираем по деревне.

В магазины и на рынки Тулы Андрей тоже ездит на своей «Оке». Здесь его уже знают, даже дают запчасти в долг. Но когда впервые подъехал к прилавку на машине, продавец припустил матом: «Ты что, крутой? Вылезти не можешь?» Андрей нырнул в свой мешок и предстал пред очи онемевшего торговца. Он и дома старается все делать сам, даже бреется. Но за столом «правая рука» − жена всегда рядом, зачастую и тарелка у них одна.

− Стараюсь вес не набирать, − смеется Андрей. − Наверно, килограммов 40 вешу сейчас. Иначе самому тяжело передвигаться, и таскать меня кому-то тоже нелегко. В туалет поначалу то бабушка, то Наталья носили. А потом приспособление сделал, справляюсь. Стараюсь как можно меньше нагружать окружающих. Газ включен – выключу. Сейчас боли сошли, в душе все улеглось, и такое ощущение: что Бог дал − так тому и быть. Жизнь не сахар, но и жаловаться и плакать теперь ни к чему.

Труднее всего смириться, однако, с несправедливостью. В День инвалида Андрей подвозил сотрудниц сельсовета, которые вручили подарок одному калеке. И будто не заметили, кто ведет «Оку».

− Один раз носки да белье дали, − печалится за сына Валентина Михайловна.

В сельской администрации на вопрос корреспондента, нельзя ли хоть в чем-то помочь Стояновым, простодушные сотрудницы сказали, что «и у самих денег нет».

− Никогда не просил в собесе путевку в санаторий, а сами не предложили ни разу, − говорит Андрей.

В магазины ему не зайти, в городе только два разрешающих знака для инвалидов. Но не это его тревожит. Беда в том, что срок действия водительского удостоверения закончился. Врачи не только отказались выдать новую медицинскую справку, но и позвонили начальнику РОВД: «Вы знаете, что у него ни рук ни ног?» Пока Андрею везло на добросердечных гаишников, но все же мечтает о новом удостоверении:

− У нас нет ни одного автобуса, оборудованного для инвалидов. А раз так, то дайте мне ездить самому. Чиновники видят букву закона, на запреты они горазды. Но почему запрос в воинскую часть мне делали десять лет, а я бегом выполнял приказы командира? Не могу я без движения. Машина мне теперь нужна как воздух. Когда одна рука еще была, я культю за спину прятал, если гаишники останавливали.

Машину Стоянов водит 14 лет, причем половину этого срока – без ног и рук. И ни одной аварии. Гораздо страшнее за рулем не он, а любой пьяный.

Сейчас Андрей мечтает накопить денег и отправиться на Селигер всей семьей:

− Были конечно дни отчаянные, − сказал он на прощание, − но сейчас унывать ни к чему.

Самый мужественный водитель России: «Цель надо ставить в жизни»

«Удивительная судьба этого человека − пример для нас всех!..» «Прочитали с внучкой статью, восхищены мужеством Андрея, его силой воли, стремление жить полноценной жизнью…» «Андрей, Вы молодец. Да я просто восхищена этим человеком! Какие могут быть у нас здоровых печали и заботы?»

Это лишь некоторые отклики на публикацию «Брянских новостей» об Андрее Стоянове, который, лишившись рук и ног, продолжает работать, водить автомобиль, ловить рыбу, строить, чинить технику. Которого любят три добрых сердца – жены, матери и дочери.

Статья, которую «БН» опубликовали в мае 2010 года, называлась «Перекресток Стоянова». А осенью прошлого года мы разместили ее на сайте БАГ под заголовком «У самого мужественного водителя России нет ни рук, ни ног», добавив и видеозаписи. И вот публикацию стали замечать в других городах. Откликнулись москвичи, питерцы, смоляне, жители Урала и других краев. Они стали писать в редакцию БАГ с просьбой сообщить какие-то сведения об Андрее, чтобы помочь ему. Мы связались с нашим героем. Ответ на первый же вопрос удивил и обрадовал: Андрей все тот же неисправимый оптимист.

− Чем занимаешься сейчас, Андрей?

− На рыбалке…

Голос человека, который только что поймал золотую рыбку! Искристый, солнечный, живой!

Впрочем, не все у него ладится. Как ни бился, не удается получить новое водительское удостоверение. Хирург наотрез отказывается выдать нужную справку человеку, у которого отрезаны все конечности, хотя свою «Оку» он водит виртуозно, в чем корреспондент БАГ убедился лично.

− Я был в ГАИ, там говорят: «Малый, мы бы тебе помогли, но под каждые «права» сейчас справку требуют. Головы наши полетят сверху донизу».

И Андрей их не осуждает – у них своя служба и свои страхи. Телевизионщики Пятого канала, которые узнали об Андрее из публикации БАГ, намерены в ближайшее время навестить его. Пообещали, что вместе с Андреем обойдут врачей – что те скажут?

Но наш герой все равно баранку Оки не бросает.

− На днях с дочерью Леной в Тулу поехали, ну, и сломалась машина. Кой-как потом завели, а света нет. Ну, решили засветло домой возвращаться. Потом с Леной дома машину ремонтировали. Она фельдшером стала, я ей говорю: «Вот давай и езди сама». Планов у меня много. Ремонтировать дом надо, строиться. Здоровье сейчас нормальное, ничего больше не резали. Надо ставить цель, иначе жить нельзя.

Мы постараемся навестить Андрея, о чем непременно расскажем нашим читателям. А пока публикуем его счет в банке. Семье Стояновых нужна помощь. Уверены, что число благотворителей, восхищенных мужеством Андрея, будет расти.

Для тех, кто желает помочь Андрею Стоянову, публикуем его адрес и банковский счет.

301103 Тульская область, Ленинский район, поселок Торхово, улица Центральная, дом 30, Стоянов Андрей Иванович.

Телефон  (учтите, что Андрей не всегда может ответить быстро) 8-920-270-59-88

Реквизиты банковского счета:

Тульское ОСБ № 8604/0102 СБ РФ

Филиал № 8604/0102

ИНН 7707083893

КПП 710702001

БИК 047003608

КОРСЧЕТ 30101810300000000608

Р/С 30301810066000606602

Счет № 42307810066061219389

Стоянов Андрей Иванович